Печать смерти - Ирина Цыганок Страница 33

Герцогский кортеж прибыл в Ольсо задолго до сумерек, но Ги-Васко сразу отправился отдыхать в пышно убранную к его приезду спальню. Придворные занялись грызней за лучшие комнаты. Его Благолепие оставил герцога после въезда в городок, предпочтя ночлег в маленьком святилище Эрта, устроенном его собратьями недалеко от Столичных ворот.

Церемония принесения даров божествам Незримой Горы начиналась с рассветом. На этот раз герцог возглавил пешее шествие к Озерному храму. Одет Ги-Васко был в подобающий его рангу и торжественному дню сплошь затканный золотом бирюзовый наряд. Голову украшала ставшая знаменитой герцогская корона. По бокам вышагивали старший жрец Эрта Благолепного – солидный годами и фигурой, в белоснежном хитоне, подпоясанном ярко-малиновым поясом поперек обширного живота, и совсем молодой сын анхорнского посланника. Юноша был чрезвычайно горд оказанной ему честью – помогать правителю нести дары, предназначенные девяти богам Круга. Выбор этого спутника привел в замешательство двор, не догадывавшийся о мыслях, посетивших недавно их повелителя. Герцог между тем хотел постоянно иметь на виду первейших из своих потенциальных противников: набирающий силу культ Возрожденного, в лице его главного жреца, и Империю, представленную юным анхорнцем.

Храм, оправдывая свое название, возвышался прямо посреди обширного озера, окаймленного цепью острых, похожих на зубы, холмов. Жрецы говорили, будто озеро образовалось на месте потухшего вулкана, но раскинувшиеся вокруг на многие мили поля и перелески мало походили на горный пейзаж, поэтому россказни храмовых служителей были неубедительны. Десять молочно-белых колонн вырастали из темной воды, капители в виде цветков лотоса подпирали свод. Тонкие круги разбегались по воде из центра мраморной беседки и, словно по волшебству, исчезали, достигнув границы купола.

Между колоннами на цилиндрических постаментах стояли статуи девяти богов Круга. Отражения их подрагивали в такт пробегающим волнам. Водное зеркало практически не искажало цвета, и небесно-голубой плащ Улле имел точно такой же оттенок у его отражения. Правда, внимательный наблюдатель мог бы заметить необъяснимые различия между статуями и их отражениями: навершие скипетра Прародительницы Неба изображало бутон водяной лилии, а рука ее зеркальной сестры сжимала похожий жезл, но увенчанный уже увядшим цветком. Шлем бога-воителя Рорга украшал гребень из конского волоса, а головной убор его водяного двойника – перья стервятника. Но удивительнее всего было не это, а то, что статуя Эрта, Достигшего Идеального Воплощения, вовсе не имела отражения. Однако поражаться всем этим странностям обычно было некому. Берега озера находились под бдительным присмотром жрецов, следивших, чтобы никто из непосвященных не ступил на дорожку, ведущую к храму. Лишь раз в год правитель Каннингарда по древнему обычаю проходил по расположенным вровень с водой каменным плитам – так что казалось, он плывет над озерной гладью. Опустив дары в омут, заключенный между колоннами, герцог возвращался на берег, и праздник продолжался веселым пиршеством.

Сегодня встречавшие процессию жрецы не были одеты каждый в цвета своего бога, все они облачились в белые хитоны, символизирующие принадлежность к Свету. Сначала их шеренга расступилась, пропуская пришедших с дарами на священную тропу, ведущую к храму. А когда герцог и его сопровождающие начали шествие по каменным плитам, жрецы парами последовали за ним. Остальные паломники с берега наблюдали завораживающую в своей нереальности картину: череда фигур, идущих по воде, «аки по суху». Вот они достигли храмовой беседки, герцог остановился напротив пустого центрального проема; священнослужители, обойдя колоннаду с двух сторон, заняли места каждый напротив своего кумира. Затем Ги-Васко уронил в центр очерченного беседкой «колодца» сначала свой ларец с дарами, потом поданные ему один за другим ларцы, принесенные жрецом Эрта и сыном имперского посланника. Когда последний дар скрылся под водой, над озером раздался мелодичный перезвон. «Дин-дон, дин-дон» – девять раз разнеслось над водой и стихло. Толпа, затопившая окрестные холмы, восхищенно ахнула. Из года в год повторялась незамысловатая церемония, и столь же неизменно начинавший сам собой звонить колокол вызывал священный трепет у верующих. Герцог не разделял восторга подданных, но отдавал должное изобретательности древних мастеров, чьим творением был Озерный храм и хитрый механизм, в нужный момент заставлявший раскачиваться язык колокола.

Тем же порядком процессия вернулась на берег. Жрецы богов Незримой Горы присоединились к праздничному шествию и вместе с герцогской свитой отправились в город, где во дворце их ждали накрытые к пиршеству столы.

– Груда даров на дне озера под храмом, должно быть, скоро достигнет поверхности, – изо всех сил стараясь казаться циничным, поделился с шедшим рядом нарном юный Дерк Ги-Ларрен, представлявший здесь интересы своего отца, а значит, и всей Анхорнской империи.

– Озерный храм стоит над самой Бездной, колодец под ним не имеет дна, – сухо сообщил ему Хэйворд.

– На что же тогда опираются сваи, поддерживающие фундамент? – не желал сдавать позиции юноша.

– Они вбиты в основание Незримой Горы, – невозмутимо парировал жрец.

Ги-Ларрен скептически покрутил головой, однако путешествие по озерной тропе произвело на него куда большее впечатление, чем он сам желал себе признаться.

Непривычный для жителя Империи праздник тем временем вступил в новую фазу. Герцог и гости прибыли во дворец и расселись в большом обеденном зале. Юному анхорнцу снова отвели весьма почетное место: между ним и Ги-Васко сидело всего три человека, соседом слева оказался жрец Рорга, справа – расфуфыренный вельможа – главный камердинер Его Светлости. Кресло напротив досталось старшему нарну Прекраснейшей. Служитель Эрта Благолепного, чей культ так почитался императрицей и всеми ее подданными, сидел по другую сторону от каннингардского правителя. Ги-Ларрен даже оробел слегка в окружении малознакомых и столь важных сановников.

По прошествии нескольких часов изрядно выпивший и вместе с робостью утративший осторожность сын посланника перегнулся через стол к кареглазому жрецу Улле.

– Зря вы не пускаете паломников в этот свой храм, – прокричал он, перекрывая шум застолья. – Это же надо – такое чудо, а у нас про него даже не слышал никто!

Жрец, тоже изрядно выпивший, но сохраняющий подобающую его сану серьезность, глубокомысленно закатил глаза.

– Нет, ну это же поразительно! – не унимался анхорнец. – Ваше высочество, Ольсо мог бы стать центром для паломников со всего мира. Да я сам готов сменить веру, присягнув всем девяти из Круга! – (Лицо служителя Эрта Благолепного при кощунственных словах вытянулось.) – А как вышло, Ваше высочество, что у статуи Эрта нет отражения? Его что же, изначально не было или оно пропало потом?

Ги-Васко не менее часто, чем другие, прикладывался к своему кубку, но привычка к дворцовым приемам, а также опытный виночерпий, наполнявший герцогскую чашу специально разбавленным вином, позволили ему сохранить полную ясность мыслей.

– Тесс! Осторожнее, юноша, – мягко предостерег он молодого Ги-Ларрена. – Вы дважды назвали меня титулом, который пристал бы вашему принцу-консорту, однако мое герцогство давно не анхорнская провинция. – (Сын посланника перестал размахивать кубком и заметно побледнел.) – Но действительно, – заинтересовавшись, продолжил герцог, – я прежде как-то не задумывался: нет отражения и нет. А ведь это и впрямь удивительнейшее явление! Что скажете, почтенные жрецы?