Бронзовый грифон - Владислав Русанов Страница 33

Он лягнул каблуком, целя неизвестному напавшему по голени. Одновременно локтем левой руки резко ударил назад – туда, где должно находиться солнечное сплетение врага. Это должно было сработать – ведь простой, не обученный приемам рукопашного боя человек прежде всего попытался бы оторвать чужую ладонь ото рта и удержать корд в руке. Нападавший не должен ожидать контратаки.

Замысел молодого человека удался ровно наполовину. Каблук лишь скользнул по вовремя отставленной ноге противника, зато локоть врезался в грудину. За спиной хрюкнули, ладонь от лица убралась. Кир попытался развить успех, подныривая под вцепившуюся в его запястье руку. Если все пойдет удачно, можно поменяться с нападающим местами.

Незнакомец не дал себя подловить, словно деревенского простачка. Он двигался быстрее и был, чего уж там греха таить, гораздо сильнее. Широкий шаг вправо, рывок. Чтобы не растянуться на земле, Кир засеменил, взмахнул свободной рукой и тотчас за это поплатился. Напавший плавно вписался в его движение, добавил разворотом корпуса скорости.

Парень на краткий миг увидел промелькнувшее вплотную сосредоточенное лицо, прищуренные глаза и сошедшиеся на переносье брови, а потом почувствовал, как кулак со стиснутой рукояткой корда уходит вверх и за спину. Попытался догнать заваливающееся туловище, но безуспешно.

Бережно придерживая за запястье и вывернутый напряженный локоть – еще чуть-чуть придави, и хрустнет, – незнакомец уложил его лицом вниз, в колючие стебли репейника. Неуловимым движением опустился рядом, отобрал оружие, не затратив ни малейших усилий – острая боль в суставе не оставляла ни малейшей возможности для сопротивления, – и неожиданно выдохнул хриплым шепотом:

– Именем Империи ты арестован. Сопротивление бесполезно!

Именем Империи? Значит, это не заговорщик, не айшасианский шпион, не сумасшедший сектант-мясник!

Несмотря на трагизм ситуации, Киру захотелось облегченно вздохнуть, но вышло нечто напоминающее всхлипывание или предсмертный вскрик.

– Тихо! – прошипел незнакомец, недвусмысленно давая понять, что в случае чего может снова рот зажать.

Кто же он? Стражник? Как бы не так. Не родился еще тот городской стражник, который вот так запросто скрутит гвардейского офицера. Значит, сыск? Уголовный или, того хуже, тайный сыск, то бишь контрразведка? Вот влип так влип…

Словно в ответ на его мысленные вопросы мужчина ловко перекинул ногу через предплечье Кира и защемил запястье молодого человека бедром и голенью, освободив таким образом руки. Тут же под лунным светом появилась бронзовая бляха с барельефным изображением инога[Иног – грифон. ] – герб и символ тайного сыскного войска.

– Тебе лучше не сопротивляться, парень, и задуматься о сотрудничестве. Глядишь, вместо виселицы огребешь пожизненное… – сыщик говорил ровно, словно и не было стремительной схватки.

Да и то сказать… Что ему, обученному усмирять матерых шпионов из Айшасы – родины многих боевых искусств, – поединок с парнем, который мечом махать наловчился, но по сути своей зеленый, как молодой огурец? Вся потасовка-то заняла времени, пожалуй, не больше, чем курильщику нужно для хорошей затяжки.

– Зачем следил за профессором? Кто поручил? Отвечай!

Как говорится, куй железо пока горячо. И сыщик свято исповедовал эту немудреную истину. Преступник ошеломлен, растерян, может такого наболтать, чего никогда не скажет при допросе честь по чести в тюремной камере.

– Никто не поручал, – ответил Кир, как на исповеди.

– Не ври!

– Слово чести. Я сам.

– Сам следить решил? Это что за игра новая, а, малыш? – Сыщик наклонился, заглядывая молодому человеку в глаза. Заглянул, прищурился, сморгнул. По лицу его пробежала легкая волна узнавания, потом недоумения.

– Сдается мне, малыш, что я тебя видел…

– Конечно, – Кир кивнул, сразу решив для себя, что юлить и запираться бесполезно. Лучше уж разрешить туго затянувшийся узел судьбы одним ударом остро отточенного клинка. А сыщика он тоже узнал. Они частенько встречались в «Розе Аксамалы». Если бы тогда знать, что этот седоватый мужчина с профилем, словно высеченным из гранита, служит в тайном сыске… Он захаживал два-три раза в декаду, выпивал стаканчик вина, беседовал о том о сем с фритой Эстеллой. Т’Кирсьен принимал его за отставного военного, возможно, из не слишком удачливых кондотьеров, который подбивает клинья к зажиточной и вполне недурной собою хозяйке борделя. А что тут такого? Дело житейское. А он, оказывается, сыщик! В таком случае существует лишь два правдоподобных объяснения его визитов в бордель. Либо пенсион у выслуживших срок сыскарей весьма невелик, и тогда верно первое предположение, либо…

– А вы тоже за ним следили? – ляпнул Кир наугад.

– Тебе что за дело? – легонько оскалился контрразведчик и вдруг кивнул. – Точно! Вот кто ты такой! Т’Кирсьен делла Тарн, разыскиваемый за пьяный дебош, учиненный в день тезоименитства матушки императора, да живет он вечно?

– Да живет… – по давней привычке согласился Кир. – Да. Это я.