Тайный вампир - Лиза Джейн Смит Страница 33

В гробу на белом бархате лежала Поппи. Ее глаза былизакрыты. Она казалась очень бледной и удивительно красивой. Неужели она мертва?

— Проснись, — приказал Джеймс.

Он взял ее за руки, и Филу показалось, что он не толькопроизносит эти слова, но и взывает к ней внутренним голосом.

Последовали долгие минуты полного безмолвия. Джеймсприподнял голову Поппи.

— Поппи, пора. Проснись. Проснись же.

Ее ресницы дрогнули.

В душе у Фила все перевернулось. Ему захотелось издатьпобедный крик и упасть на траву, а еще очень хотелось убежать. У негоподкосились ноги, и он опустился на колени у края могилы.

— Ну давай же, Поппи, вставай. Надо идти.

Джеймс уговаривал ее мягко, но настойчиво, так, словно онаникак не могла отойти от наркоза.

Поппи действительно выглядела как тяжелобольная. Фил смотрелна нее с восторгом и с ужасом, а она щурилась, капризно качала головой, наконецоткрыла глаза и сразу же их закрыла. Джеймс продолжал ее уговаривать. Но вотПоппи все же открыла глаза и смотрела на мир, как живая.

Поддерживаемая Джеймсом, она села в гробу.

— Поппи, — робко произнес Фил. Он с трудомсправлялся с нахлынувшими чувствами, его распирало от счастья.

Поппи осмотрелась, затем потянула носом воздух и резкоотвернулась от света фонаря. Она казалась слегка раздраженной.

— Ну давай же.

Джеймс помог ей выбраться из гроба. Это оказалось нетрудно:Поппи была такой миниатюрной. Джеймс поддерживал ее под руки, и она выбраласьна закрытую крышкой часть гроба. Фил спрыгнул в могилу и поднял сестру наверх.

Он долго стоял в замешательстве и наконец обнял сестру.Когда Фил отступил, Поппи, прищурившись, посмотрела на него. На ее мраморномлбу пролегла морщинка. Она лизнула указательный палец и провела им по щекеФила.

— Ты вспотел, — сказала она.

Она говорит, у нее ясные зеленые глаза и нежная живая кожа.Она действительно жива.

Глядя на Поппи, Фил расчувствовался и снова обнял ее.

— Господи, Поппи, ты живая, все в порядке, с тобойничего не случилось.

Он даже не заметил, что она не обняла его в ответ.

Джеймс выбрался из могилы и спросил Поппи:

— Как ты себя чувствуешь?

Его вопрос был продиктован не только любезностью. Казалось,он прощупывает зыбкую почву. Поппи посмотрела сначала на него, потом наФилиппа.

— Я чувствую себя… великолепно.

— Это хорошо, — ответил Джеймс, глядя на нее сопаской, как на огромную гориллу, страдающую слабоумием.

— Я… я хочу есть.

Голос Поппи остался таким же музыкальным и приятным на слух,как и прежде.

Фил прищурился.

— Подойди ко мне, Фил, — сказал Джеймс, рукойпоказывая на место у себя за спиной.

Филу стало не по себе. Поппи… неужели она к немупринюхивается? Это напоминало легкое кошачье пофыркивание. Сейчас она как разобнюхивала его плечо.

— Фил, я думаю, тебе лучше подойти ко мнепоближе, — повторил Джеймс, повысив голос.

Но то, что случилось в следующее мгновение, случилось таквнезапно, что Фил шагу сделать не успел.

Маленькие ручки впились в его бицепсы мертвой хваткой. Поппиулыбнулась ему, показав очень острые зубы, и как кобра бросилась к его горлу.

«Я сейчас умру», — решил Филипп со страннымспокойствием. Он не мог ее пальцем тронуть. И все же первая «охота» Поппиоказалась неудачной. Ее зубы лишь царапнули ему горло.

— Нет, ты этого не сделаешь! — крикнул Джеймс и,обхватив ее за талию, оторвал от Фила.

Поппи издала крик разочарования. Пока Филипп поднимался наноги, она не отрывала от него взгляда. Поппи следила за ним, как кошка заползущей по полу букашкой. Она не отводила от него глаз, даже когда Джеймсговорил ей:

— Это твой брат, Филипп. Твой брат-близнец, помнишь?

Поппи просто смотрела на него не мигая. Фил понял, что онане только живая и прекрасная, но что она совершенно дезориентирована и умираетс голоду.

— Мой брат? Один из наших? — озадаченно спросилаПоппи. Ее ноздри трепетали, а губы плотоядно раскрылись. — Он по-другомупахнет.

— Нет, он не из наших. Но его все равно нельзя трогать.Подожди, скоро ты насытишься, — сказал Джеймс и, обратившись к Филу,добавил: — Давай быстрее закапывать эту яму.

Фил с трудом заставил себя сдвинуться с места. Поппи по-прежнемунаблюдала за ним — сонно, но внимательно. Она стояла в темноте в своем беломплатье с длинными волосами, ниспадающими на плечи, изящная, как лилия, исмотрела на него глазами голодного хищника.

Она больше не человек. Она что-то другое. Она сама сказалаэто: они с Джеймсом одной породы, а Фил — другой. Теперь она принадлежитЦарству Ночи.

«О Господи, может быть, надо было дать ей умереть», —думал Филипп, берясь за лопату дрожащими, внезапно ослабевшими руками. Джеймсуже положил на место крышку погребального свода, и Фил бросал землю, не видя,куда она падает.

— Не будь идиотом, — послышался резкий голос, итвердые пальцы сжали его запястье. Фил смотрел на Джеймса, словно сквозьпелену. — Она сейчас не лучше мертвой. Она не понимает, что происходит, ноэто пройдет, понимаешь, пройдет.

Грубость и сила подействовали на Фила отрезвляюще. Наверное,Джеймс прав. Жизнь прекрасна, какую бы форму она ни принимала. Поппи сделаласвой выбор. И все-таки она изменилась. Время покажет, сколь сильна этаметаморфоза.

Филипп ошибался, думая, что вампиры похожи на людей. Емубыло так хорошо, так спокойно с Джеймсом, что он почти забыл о непреодолимойпреграде, которая их разделяет. Подобной ошибки он больше не повторит.

Поппи чувствовала себя великолепно. Она была прекрасна имогущественна. Ей казалось, что она обрела новое, совершенное тело: наверное,такие же ощущения испытывает змея, скинув свою старую кожу, под которойобнаруживается новая — красивая и здоровая.