Охотник за смертью: Восстание - Саймон Грин Страница 33

Политика никогда не интересовала Финлея и, наверное, уже не заинтересует. Но он против воли испытывал растущее уважение к мятежникам и искренне хотел сражаться на их стороне. Кроме этого, у них не было ничего общего. Говорить им было не о чем, поскольку ни одна из сторон не могла или не хотела понять другую. Мятежники считали Финлея наивным, а ему было с ними откровенно скучно. Кроме того, он постоянно дулся на судьбу за то, что она отлучила его от красивых тряпок и шумных вечеринок, помогавших ему развеяться в те дни, когда на Арене не было поединков. У подпольщиков не было времени на такие глупости, как наряды и вечеринки, поэтому Финлей половину времени ходил надутым. А почти все остальное время его терзали мысли о гибели клана, о триумфе заклятых врагов — Вольфов и о том, что делает без него Евангелина. Короче, он был несносен, знал это и не считал нужным менять свое поведение. Подпольщики старались давать ему как можно больше заданий, и это его устраивало. Их, впрочем, тоже. Врагов у мятежников хватало, а Финлей всегда был готов немного поразмяться.

Вот и на этот раз он добровольно вызвался выполнить опасное задание, и подпольщики с радостью пошли ему навстречу. Трудно сказать, кто из них больше удивлялся тому, что Финлей все еще жив.

Задание было, в общем-то, стандартным. Подполье приговорило к смерти одного из своих злейших врагов, а Финлей должен был послужить орудием казни. Только на этот раз жертвой был не кто иной, как лорд Вильям, печально известный помощник самого лорда Драма. Персону такого ранга, разумеется, окружала целая армия телохранителей, вооруженных всеми чудесами современной техники. Лорд Сент-Джон никогда не появлялся на публике, не дождавшись, пока его люди не проверят территорию на несколько миль вокруг. Кроме того, у него был персональный силовой щит и собственный флаер. Идеальная защита. Чтобы напасть на Сент-Джона, надо было дойти до последней грани отчаяния, пройти специальную подготовку или просто быть безумцем. Финлей сочетал в себе все три качества. Поэтому именно он и карабкался сейчас как крохотный серый паучок по огромной стене Башни Сильвестри.

Вот она — небольшая, довольно глубокая ниша, которую он разыскал на похищенном киберкрысами плане башни. Финлей скользнул в заранее намеченное укрытие и затаился, внимательно наблюдая за тем, что происходит внизу. Уютное гнездышко Финлея находилось на высоте двухсот двадцати футов над землей, а места в нем как раз хватало, чтобы свернуться клубочком. Теперь оставалось только ждать. Если верить подпольщикам, лорд Вильям Сент-Джон скоро прибудет. Билли-бой, Забияка Билли, чье слово приносит смерть сотням клонов и экстрасенсов, а также каждому, кто встает у него на пути. Мясник Билли, которого ненавидят и проклинают почти все жители Империи, недосягаемый в силу своего высокого положения. Говорят, императрица от него в восторге.

Билли должен заглянуть сюда на минутку, приветствовать старого друга и союзника лорда Сильвестри по дороге на церемонию открытия очередного сиротского приюта. Открытия, надо сказать, весьма своевременного, если учесть, сколько детей стали сиротами за последние пару лет в результате деятельности Сент-Джона и его людей. С тех пор как императрица объявила лорда Драма своим консортом, тот переложил большую часть служебных обязанностей на плечи своего первого заместителя лорда Сент-Джона. Билли-бой отвечал теперь за потенциальных бунтовщиков, которых следовало искоренять, и за казни мятежных клонов и экстрасенсов. Он отлично справлялся с новой работой и получал от нее огромное удовольствие. Путь его был усеян трупами и залит кровью. Никто еще не сумел уйти от Сент-Джона. Убийства и зверские расправы были для Билли веселой игрой, а о существовании милосердия он даже не подозревал. Подполье тайным голосованием приговорило Сент-Джона к смерти. В императорском дворце не смогут не заметить этой казни.

Оплакивать Сент-Джона никто не станет. Даже такие же, как он сам, палачи. В последнее время Сент-Джон занялся политикой, а точнее, попытками укрепить свои позиции и стать чем-то большим, чем верная тень лорда Драма. Он взялся за дело весьма энергично и моментально нажил себе множество врагов, к чему относился с насмешливым презрением. Открытие сиротского приюта было нужно Билли, как воздух. Это беспроигрышное и безопасное мероприятие должно было создать ему хорошую рекламу. Великий борец с врагами Империи в окружении трогательных малюток. Ах, какое у него доброе сердце! Прием старый, как мир, но всегда срабатывает. На церемонии открытия приюта должны были присутствовать корреспонденты всех ведущих программ новостей. Финлей усмехнулся. Они еще не знают, какую сенсацию он им готовит.

Финлей не мог не замечать некоторого сходства между собой и Сент-Джоном. Оба они жаждали крови и убийства, и оба не боялись испачкать руки. В военное время они стали бы героями, и благодарная отчизна отметила бы их подвиги многочисленными наградами. Финлей и Сент-Джон были бы боевыми товарищами, а может, даже друзьями. Долгими зимними вечерами они сидели бы у огня, попивая вино и вспоминая погибших товарищей. Впрочем, если бы война началась сейчас, Финлей и Сент-Джон сражались бы друг против друга. Они враги. И если они похожи — что ж, тем больше Финлей будет гордиться своей победой.

Финлей поднял голову и прислушался. Рекламный кортеж был уже недалеко. Впереди шел духовой оркестр — музыканты в синих парадных мундирах маршировали по улице и играли что-то военно-патриотическое. За ними шагала личная охрана лорда Сент-Джона. С помощью специальной техники этих парней запрограммировали так, чтобы они до самой смерти хранили верность своему патрону. Телохранители со всех сторон окружили маленький флаер, в котором стоял улыбающийся Сент-Джон и махал рукой запрудившей улицу толпе. А толпа собралась огромная, причем подозрительно быстро. Можно даже подумать, что людям заплатили заранее, чтобы они появились здесь в это самое время и журналистам было бы что снимать.

Сент-Джон надел сегодня обычный солдатский мундир. Такой наряд был ему очень к лицу, но дело было даже не в этом. Билли хотел подчеркнуть, что в сердце своем он был и остается простым солдатом, таким же, как окружающие его парни из охраны. Просто каждый из них выполняет свою работу.

Лорд Вильям Сент-Джон был рослым широкоплечим мужчиной с широкой грудью и честным, открытым лицом. Специалисты-шейперы хорошо над ним потрудились. Возможно, глаза лорда были слишком холодными, а улыбка — заученной, но народ это не удивляло. Они понимали, что политик не может быть иным.

Финлей не стал разглядывать будущую жертву, а сосредоточил все внимание на флаере. По сути, это была обычная гравилодка, только очень большая. Кроме того, на флаере стояла дополнительная мощная защита, а украшений из металла и драгоценных камней на нем было столько, что даже Финлей поморщился. А ведь он в свое время тоже не страдал умеренностью по части украшений. Но тот, кто носит их в таком количестве, должен обладать хоть каким-то художественным вкусом. А Сент-Джон, судя по всему, не узнал бы этот самый «вкус», даже столкнувшись с ним нос к носу на улице. Что ж, это лишняя причина, чтобы убить его и избавить людей от страданий.

Воздух вокруг флаера немного дрожал — силовые щиты были включены постоянно, чтобы держать зрителей на почтительном расстоянии. Эти щиты способны были отразить луч, выпущенный из любого известного оружия, и даже взрывную волну. Охранники Сент-Джона свое дело знают, но силовые щиты еще никому не помешали. Поэтому флаер был закрыт ими со всех сторон. Даже с воздуха. Свободным оставался только пятачок над головой Сент-Джона — надо же ему было дышать. В этом не было никакого риска. Как только охрана увидит приближающийся флаер или гравилодку, верхние щиты немедленно будут включены и останутся включенными, пока опасность не минует. Охрана учла все возможности. Кроме, разумеется, одной. Никто не подумал, что может не быть ни флаера, ни гравилодки. Только крохотный человечек, прижавшийся к серой стене на высоте двухсот с лишним футов над землей — прямо над головой Сент-Джона.