Хамелеонша - Алена Савченкова Страница 33

Я перехватила взгляд Тесия, для чего понадобилось всего-то немного выждать, пока он на меня посмотрит, и кивнула. Сразу по окончании трапезы он возник рядом в общем потоке покидающих залу и справился о здоровье. Мы отделились от остальных и двинулись другим путем. После нескольких общих фраз я перешла к делу, сообщив, что столкнулась с затруднением и не знаю, к кому ещё обратиться. Тесий выразил готовность помочь по мере сил, если я поясню проблему.

— Я ищу книги.

— Какие именно книги вам нужны и для чего?

— Для моих рисунков… самые разные: с животными, растениями, а ещё лучше что-нибудь связанное с родовой символикой… гербами, например, или яркими эпизодами из истории.

Мы дошли до скульптуры Праматери в нише. У подножия пылала пенная накипь огарков, крошечными жрецами лобызавших неподвижные стопы. Дрожащие оранжево-розовые отблески превращали мрамор в теплую человеческую кожу. Казалось, грудь шевелится, тихонько поднимаясь и опускаясь под каменной кисеей. Тесий остановился, снял с клыка волчьей гончей насаженную каким-то шутником охотничью колбаску и зажег новую свечу от тех, что уже горели.

— Я подумаю, что можно сделать, — сказал он, капнув воск на мраморный ноготь и закрепляя её в ряд с остальными. Вторую протянул мне. — Встретимся здесь завтра в обеденный перерыв, сможете?

— Смогу.

Я наклонилась, чтобы зажечь свечу, но, как ни старалась, ничего не выходило.

— Давайте помогу, — пальцы Тесия легли поверх моих, а ладонь прикрыла фитиль от сквозняка. Я инстинктивно отдернула руку, едва не выронив свечу, и отступила.

— Больше так не делайте. Я не люблю, когда до меня дотрагиваются.

Он кивнул на свечу у меня в руках.

— Зато получилось. Поставите?

Я опустила глаза на зацветший пламенем фитиль.

— Лучше вы, — пробормотала я, возвращая ему свечу и стараясь при этом не коснуться руки. — Мне уже пора.

Развернувшись, быстро зашагала прочь.

— Так вы придете завтра?

На углу я обернулась. Тесий стоял на прежнем месте, огонек подсвечивал плавный изгиб губ и растекался искристыми узорами по расшитому вороту. Глаза и кудри ярко блестели.

— Да, — сказала я и свернула на лестницу.

***

Едва девушка скрылась за поворотом, позади раздался шелест платья, и ноздри вздрогнули от приторного аромата орхидей.

— Лорд Авен, это вы?

— Добрый вечер, леди Жанна, — вздохнул он, поворачиваясь.

Упакованная в алую тафту и с забранными под жемчужную сетку волосами, фрейлина была чудо как хороша.

— Вы узнали мой голос? — хихикнула она.

— Я узнал бы его из тысячи.

Вспыхнув от удовольствия, она опустила глаза и прикусила губу.

— Поможете зажечь? Никогда не получается с первого раза…

— Вот, держите готовую. — Тесий вручил ей свечу и, пока девушка собиралась для ответа, откланялся.

***

Вернувшись в комнату, я зажгла лампу и какое-то время сидела неподвижно, глядя в стену, где Артур этим утром оставил нежный ирис — первую пробу кисти. Потом поднесла к свету руки и покрутила. Собственные пальцы, огрубевшие, с обветренной кожей и обкусанными ногтями, показались мне отвратительными.

Я покинула комнату и отыскала служанку.

— Что миледи угодно?

— Подогретого миндального молока… у вас найдется?

— Конечно, миледи.

— И немного меда добавьте.

— Слушаюсь, миледи.

***

На следующий день Тесий уже ждал меня в условленном месте, вышагивая взад-вперед. На звук шагов вскинул голову и замер.

— Боялся, что вы не придете.

— Перерыв только начался…

— Это не мешало мне бояться, — улыбнулся он.

Я опустила глаза на его пустые руки, окинула плотно прилегающий костюм, исключающий возможность того, что за пазухой прячется пара-тройка томов.

— Вы ничего не принесли? Не получилось?

— Нет.

Горло стиснуло от разочарования.

— Почему же тогда не предупредили за завтраком?

— Потому что придумал, как все устроить. Идите за мной.

— Куда?

— Скоро узнаете.

Мы прошли во внутренний двор с колодцем.

— Вы ведете меня в часовню?

— Не совсем, — Тесий открыл дверь, приглашая меня в помещение с бочарным ^[15]сводом, пахнущее кожей, немного красками и ещё какими-то кисловатыми отдушками.

Свет рассеянно лился из расположенных выше человеческого роста окон на правой стене и делил залу на две неравные части — светлую и полутемную. В первой за слегка наклоненным рабочим столом сидел незнакомый клирик. Одной рукой он прижимал к раскрытой книге узкую металлическую линейку, а второй держал гусиное перо. Кончик упирался в наполовину заполненный лист. Рядом примостились запасные перья, пемзовый брусок для лощения пергамента, мел, а в углублении — чернильный рожок.

Наличие других рабочих столов — ещё одного в том же ряду и трех в следующем, — указывало на то, что тут одновременно могло трудиться до пяти человек.

Также имелось нечто вроде трибуны, а сразу за ней — перегородка с дверцей, прятавшая ещё одно помещение, трудно сказать, какой величины.

— Это местный скрипторий, — пояснил Тесий, притворяя створку и здороваясь с клириком. — К нам часто приезжают, чтобы снять копии с редких рукописей. Заодно привозят по обмену свои, которых нет у нас. В будущем году его высочество собирается подыскать миниатюриста и рубрикатора на постоянную службу. Когда-то давно в часовне случился пожар, перекинувшийся сюда: уснувший на заутрене служка выронил свечу.

Тут дверца в стене ожила, и глазам предстал капеллан, который, оказывается, отвечал не только за часовню. Он взглянул на нас с трибуны, как во время проповеди с высоты амвона, кивнул Тесию, потом мне и снова скрылся за перегородкой. Вернулся почти сразу — видимо, рукописи лежали наготове. И их оказалось не три-четыре, как я думала, а около дюжины. Тесий помог отнести их за свободный стол.

— Вот все, что смог найти по означенным вами темам. Я старался выбирать те, где побольше миниатюр.

— Я могу взять их с собой?

— Увы, нет. Иначе я бы сразу вам их принес. Но вы можете сколько угодно просматривать их здесь.

Он открыл наугад верхнюю рукопись в тонком телячьем переплете, и я обомлела. Круг читанных мною доселе книг ограничивался учебниками мэтра Фурье с замусоленными страницами, молитвенником со строгими колючими строчками и рыцарскими романами королевы, заказанными окольными путями в тайне от матери, а потому лишенными изображений.