Все приливы судьбы - Аделин Грейс Страница 33

Усталость пробирает меня до самых костей, когда я поднимаюсь на палубу следующим утром.

После ухода Феррика, я провела на рее еще несколько часов, пока мои пальцы не онемели от холода, хватка не ослабла, а глаза не начали закрываться сами собой. Только тогда я прошмыгнула обратно в свою каюту и проспала еще несколько часов, пока меня не разбудили видения о мертвецах.

Поднявшись на палубу, я первым делом замечаю Бастиана. Он одиноко сидит у правого борта, а Ватея и Шанти – у левого. Между ними лежит развернутый холщовый мешок, наполненный сушеными фруктами, твердыми сырами и вяленым мясом. Девушки играют в странную карточную игру, переворачивая карты и хлопая руками по палубе, в то время как Бастиан вертит в руках очень знакомый предмет. Когда я понимаю, что это моя сумка, у меня перехватывает дыхание.

Бастиан опустошил ее содержимое, разбросав перед собой зубы и кости. Он еще не использовал мою магию – иначе я бы это почувствовала, – но пират явно над этим раздумывает. Зажав кость двумя длинными пальцами, Бастиан осторожно проводит по ней кончиком тычкового ножа. Его сила воли пульсирует внутри меня, и я сразу понимаю, что он пытается призвать магию души.

Но у него ничего не выходит.

– Ты не говорил, что у тебя какие-то проблемы с моей магией.

Я нерешительно сажусь напротив, пробегая пальцами по острым обломкам позвонков и фаланг. Мне противна сама мысль о том, что при виде костей на меня накатывает такая тоска, но я не могу этого отрицать. Я с ненавистью вспоминаю о тех временах, когда мы с отцом казнили заключенных в темных подземельях Ариды. На протяжении восемнадцати лет я училась убивать, чтобы усмирить внутреннего зверя, которого никогда не существовало. Моя магия оказалась ложью.

Но я не питаю ненависти к своей магии, ведь она стала самой глубокой и сокровенной частью меня. Я все еще не теряю надежды, что однажды она обретет свой первозданный вид, ведь изначально магия души была создана для того, чтобы защищать, а не убивать.

Бастиан еще крепче сжимает кость между пальцами. Он задумчиво щурится, словно перед ним самая настоящая головоломка, и мое сердце трепещет от волнения. Я помню это выражение лица: точно так же он наблюдал за тем, как я создаю Рукан. В ту ночь мы впервые целовались по-настоящему.

Моя кожа начинает зудеть от нестерпимого желания убежать, оказаться как можно дальше от Бастиана, но внутри него пульсирует моя магия, и это вынуждает меня остаться.

– Потому что только теперь, когда мы оказались на корабле посреди моря и тебе некуда бежать, я могу с тобой поговорить, – в его голосе столько ехидства, что я закатываю глаза.

– Ну что ж, сейчас я здесь. Расскажи мне, что происходит.

Он еле слышно щелкает языком.

– Кажется, ты гораздо больше заинтересована в моих вопросах, чем я – в твоих ответах. Но у меня есть идея. Мы можем прийти к компромиссу. – Бастиан поднимает голову, и в его завораживающих карих глазах вспыхивают крошечные звезды. – Я все тебе расскажу, если ты вежливо об этом попросишь.

Как жаль, что я не могу бросить этого проклятого пирата за борт. Прикусив язык, я растягиваю губы в ледяной улыбке.

– Бастиан, расскажи мне, пожалуйста, почему ты не можешь использовать магию души? Ты, высокомерный, несносный ублюд…

– Вот не умеешь ты вовремя остановиться, – вздыхает Бастиан, но все-таки подвигается ближе ко мне. – Не переживай, мы над этим поработаем. А что касается магии души, тут все очень просто. Я не знаю, что с ней делать.

Он поднимает кость еще выше, чтобы рассмотреть ее в солнечном свете. Я наклоняюсь ближе, совершенно не понимая, что он пытается увидеть. Перед нами самая обыкновенная фаланга человеческого пальца.

– Что ты имеешь в виду?

– Я понимаю, как призывать магию. Я ее чувствую. Но каждый раз, когда я пытаюсь ее использовать, мне совершенно не понятно, как ее применить. У тебя есть огонь, у твоей тети – полный желудок кислоты, а твой отец использовал воду…Но что делать мне? Как ты поняла, что тебе нужно использовать огонь?