Снежная леди - Надежда Соколова Страница 33

— Не знаю, как тебя зовут,

Где ты живешь, не ведаю.

— Живу везде — и там и тут,

За угольщиком следую!

— Вот эти нивы и леса

И все, чего попросишь ты,

Я дам тебе, моя краса,

Коль угольщика бросишь ты!

Одену в шелк тебя, мой друг.

Зачем отрепья носишь ты?

Я дам тебе коней и слуг,

Коль угольщика бросишь ты!

— Хоть горы золота мне дай

И жемчуга отборного,

Но не уйду я — так и знай! —

От угольщика черного.

Роберт Бернс. «Подруга угольщика»

Итинок оказался кисло-сладким на вкус, как переспелая вишня или начавшая бродить черешня. В принципе, с таким вкусом можно было бы легко примириться. Но вот густота… Кусочек, положенный в рот, я жевала около минуты.

— Как ощущения? — ухмыльнулся пакостник Арнольд, едва незнакомый «напиток» отправился в путешествие по пищеводу.

— Пока никак, — пожала я плечами. — Или он должен мгновенно подействовать?

— Не всегда, милая, — откликнулась бабушка, внимательно наблюдая за мной. — Может быть любая индивидуальная реакция.

Я кивнула, откинулась на деревянную спинку стула, прикрыла глаза и неожиданно для себя затянула:

Эх, дороги…

Пыль да туман,

Холода, тревоги Да степной бурьян.

— Вита, — в голосе бабушки слышалась настороженность, — ты в порядке?

— Не знаю, — честно ответила я. — Надоело. Все надоело. Я устала.

Знать не можешь

Доли своей:

Может, крылья сложишь Посреди степей.

— Меня все достало, — я зевнула, прикрыв рот рукой и не открывая глаза. — Сама не знаю, чего хочется. Но все это… То, что вокруг… Надоело…

Вьется пыль под сапогами, степями, полями.

А кругом бушует пламя Да пули свистят.

— Жизнеутверждающе, — язвительно отметил Арнольд.

Я ответила. На русском матерном. Сама не думала, что когда-нибудь произнесу подобное.

— Вита, — ахнула изумленно бабушка.

— Не нужно было выделываться тогда передо мной, — я ощущала покой и умиротворение. А еще — сильную сонливость. — Я его не просила закидывать меня сюда.

— Ты ж сама захотела в гостиницу «Снежная Леди», — обиженно проворчал Арнольд.

 — Я. Тебя. Просила?

Молчание.

— Вот то-то. Извините, я спать…

Что было дальше, я не помнила — заснула прямо за столом кафе.

Проснулась в выделенной мне постели в бабушкином доме, от бившего в глаза яркого дневного солнца.

— И это моя внучка. Матерится, как дворник, — покачала головой бабушка, сидевшая в кресле у кровати. — Вита, тебе не стыдно?

Я прислушалась к себе: стыда не ощущалось.

— Пока нет. А должно? — я зевнула. — Ба, я правда не просила его меня сюда тащить.

— Знаю, милая, — кивнула бабушка. — Но это не повод материться. Ортара и Малиса впечатлились.

— А они-то как поняли? Тоже русский знают? Откуда?

— Универсальный переводчик, родная. Что-то вроде чипа, как сказали бы на Земле. При желании они поймут и язык папуасов.

— Ба… — я снова зевнула. — Что теперь? С родственниками я познакомилась, по городу погуляла.

— Завтра еще одна встреча за обеденным столом, и можешь возвращаться в гостиницу, — бабушка с притворной обидой покачала головой. — Я думала, тебе будет интересно увидеть дом свой бабушки.

— Там Агнесса, ба, она и без магии натворит дел.

— Гостиница зачарована лично мной. Ничего с ней не станется. Одна недомагичка ее не разрушит.

— А тандем Агнессы и Малисы? — вспомнила я о своем необдуманном обещании. Настроенная оптимистично бабушка только взъерошила легонько мне волосы:

— Отдыхай и ни о чем не переживай.

В принципе, я не особо и переживала, вплоть до завтрашнего дня. И если ради завтрака меня будить не стали и во время обеда, к моему удивлению, не тревожили, то ближе к ужину появилась все та же служанка, и оказалось, что мне нужно переодеваться для встречи гостей.

Вспомнив слова бабушки о том, что это последнее мероприятие, которое я проведу рядом с «любимыми» родственниками, я гораздо охотней переоделась в нежно-лиловое платье с небольшим декольте и открытыми руками, длиной до щиколотки, обула туфли в тон и, снова отказавшись от драгоценностей и макияжа, бодрым шагом вышла в коридор. Что ж, полчаса-час, всего лишь, в кругу незнакомых существ, и можно отправляться домой, в гостиницу.

Народу за столом прибавилось, и это было странно, потому что сам стол не увеличился. «Что они, на головах друг у друга сидят, что ли?», — недовольная появлением новых лиц — группы молодых мужчин, на вид лет тридцати, — я дошла до своего места возле бабушки, уселась, с трудом скрывая раздражение, начала наблюдать, как один из слуг наливает в мою глубокую тарелку рыбный суп.