Горе мертвого короля - Жан-Клод Мурлева Страница 33

Он мысленно попросил Сельму и Алекса простить его за то, что он сейчас сделает, и стал потихоньку сползать со стены в парк, примериваясь, как бы спрыгнуть с наименьшей высоты. Его остановил приглушенный вскрик:

— Что вы делаете? Стойте!

Он замер на месте и посмотрел в сторону леса, откуда донесся голос. Из-под елей показалась приземистая фигурка.

— Хальфред! Это вы?

— Я. Слезайте оттуда! Надо уходить.

— Нет. Хальфред, я вижу свет в одном окошке. Там Бриско, и я должен идти туда.

— Вы с ума сошли! Брит погибла. Они бросили ее в овраг, полный скелетов. Я ее видел. Хотите тоже туда? Слезайте, говорят вам!

Человечек говорил уверенно и твердо. Казалось, пережитые испытания преобразили его. Он вскарабкался по приставленному к стене суку и протянул коротенькие ручки, словно готовясь подхватить Бьорна.

— Слезайте, я сказал! Не сходите с ума!

— Вам не понять, — сказал Бьорн. — Я должен идти. Я не могу иначе. А вы уходите! Встретимся на Малой Земле!

— Нигде мы не встретимся! — рявкнул Хальфред. — Они убьют вас и сбросят в овраг. На Малой Земле вас ждут — забыли? Жену-то с сыном пожалейте, какого черта!

Бьорн не знал, что сказать. Сердце у него разрывалось пополам. Как бы он ни поступил — все равно разорвется. Хальфред, вытянувшись изо всех сил, достал-таки до него и, исчерпав все доводы, взял его руку и крепко сжал. Некоторое время они оставались в этом положении, безмолвные и неподвижные. Потом карлик снова заговорил, на сей раз тихо и мягко:

— Бьорн, если вы туда пойдете, вы погубите себя, а его потеряете уже навсегда, и вы сами это понимаете. Послушайте меня, слезайте с этой стены. Ну же… Давайте…

Бьорн в последний раз поглядел на огонек свечи в том окошке. В глазах стояли слезы, мешая смотреть. Да, он решился уйти, но он не уйдет, не подав хотя бы знака. Пусть Бриско, по крайней мере, знает, что отец не бросил его.

— Сейчас иду, — сказал он Хальфреду. — Вы правы. Я иду.

Потом он набрал побольше воздуха и закричал что было мочи, не страшась всполошить замок и его обитателей:

— Бри-и-ско-о-о!

Протяжный жалобный зов разорвал ночную тишину.

— Бри-и-ско-о-о!

Залаяли собаки.

— Тише! — взмолился Хальфред. — Перестаньте! Пошли!

Только тогда Бьорн соскочил со стены, и оба бегом кинулись в лес. Скрывшись под деревьями, они пустились наутек и бежали без оглядки, пока совсем не выбились из сил и не уверились, что их уже не догонят. Еле переводя дух, они повалились у подножия большой ели.

Бьорн был немного как пьяный — давало о себе знать опьянение уцелевшего, то, что ощущает человек, пройдя по краю пропасти: «Я остался жив!» Однако к этому примешивалось другое чувство, тяжелое и трудноопределимое: чувство, что он что-то упустил, как-то сплоховал. Он повиновался голосу разума, но, Боже правый, до чего же горьким оказалось повиновение.

— Я хочу сказать вам спасибо, Хальфред, — сказал он, когда немного отдышался. — Думаю, вы спасли мне жизнь.

— Я тоже так думаю, — отвечал Хальфред. — И я хочу поблагодарить вас за то, что вы дали мне такую возможность. До нынешнего дня я никогда никому не спасал жизнь, а это очень приятное ощущение, можете мне поверить. Поистине…

— Что «поистине»?

— Поистине сегодня ночью я сам себя не узнаю!

Только тут Бьорн заметил, что в облике человечка что-то не так.

— Вы потеряли свою хардангерфеле?

— Да, в овраге. Но не беда. Если честно, вы хоть раз слыхали, чтоб кто-нибудь играл хуже меня?

Бриско ушел к себе с тяжелым сердцем. От песенки про сани Йона, такой знакомой и милой, на него нахлынула ностальгия. Ему хотелось остаться внизу и еще послушать, но Герольф заставил умолкнуть маленького музыканта, а потом и вовсе прогнал. А Волчица снова подошла к дверям, но не позвала его, как в первый раз — «Подойди поближе…» — а наоборот: «Уже поздно, иди спать…»

Он зажег свечку у маленького окошка, выходящего на зады. Лег, укутался в одеяло. С тех пор как его похитили, он стал много спать. Сон был его прибежищем — страной забвения, где ничто не гнетет.

Разбудил его какой-то шум. Удары, приглушенные вскрики. Похоже было, что на лестнице какая-то драка. Он испугался и не решился выглянуть. Немного погодя пришел Хрог и сел сторожить, как в первую ночь.

— Что это был за шум? — спросил Бриско.

— Да ничего, — отозвался страж, — просто жирный Рорик напился и буянил на лестнице. Спи.

Совсем уже поздно ночью Бриско приснилось, что отец зовет его: «Бри-и-ско-о-о! Бри-и-ско-о-о!» Два раза. Это был далекий зов, протяжный крик любви и отчаяния, прорвавший туманы его сна. Он проснулся, как встрепанный, и увидел, что Хрог мирно храпит на своем стуле. Он встал с постели. Свеча почти совсем догорела. Он выглянул в окно, выходящее на парк. Где-то там лаяли собаки. Потом подошел к маленькому окошку в задней стене. Отсюда только и видно было, что темные вершины елей, качающиеся на ветру. Он снова улегся, а голос отца все отдавался у него в голове и в сердце.