Война для Господа Бога - Илья Те Страница 33

– Ну что, брат, – сказал великан, – вот и Бронвена.

– Я вижу, брат…

– Я вижу, что ты видишь, однако ты даже не смотришь на нее! Посмотри, какая красотища вокруг. Что за дома, что за стены – чудо! Вспомни, как ты восторгался этим городом в наш первый приезд.

Гор поморщился.

– Я помню, Бранд, и в этом вся соль.

С этими словами Фехтовальщик довольно грубо пришпорил коня и вырвался вперед. Бранд осекся на полуслове и застыл в седле с раскрытым ртом. «М-да, – подумал он, – разговорчик-то не клеится…»

В итоге к городу они подъехали молча. Но попасть внутрь в этот день так и не смогли.

По крайней мере, не все.

Их ждали. Видимо, передовые разъезды, сновавшие вокруг города, давно сообщили командованию Армии о скором прибытии в Бронвену «самого» Фехтовальщика, и под стенами города, прямо на дороге, их отряд встретил старина Крисс почти с сотней всадников. Бывший габелар очень искренне поприветствовал товарищей, но заявил, что в город они не войдут, поскольку Совет виликов велел разместить их в одном из пригородных поместий, используемом сейчас в качестве временной казармы для некоторых частей Лавзейского полка. Куда он и сопроводил их самолично без спешки и возражений.

Доехали до места быстро, расседлали лошадей, разнесли по комнатам простой походный скарб. А спустя всего час или два Крисс, разместившийся со своими бойцами в соседних зданиях и выполнявший сегодня обязанности гостеприимного хозяина, позвал старших офицеров новоприбывшего отряда в местный ландкап, где были накрыты столы и выставлено пиво.

Боссонцы Бранда и «горские» мушкетеры против пива не возражали, быстро расселись и с удовольствием принялись дуть пенный напиток из таких любимых Брандом огромных деревянных кружек, а также вдыхать умопомрачительные ароматы готовившейся снеди из расположенной рядом кухни.

Гордиан тем временем осмотрелся. Столы в отнюдь не маленьком помещении были расставлены огромной буквой «П» и заняты офицерами Армии Свободы.

Исключительно офицерами – ни сержантского, ни тем более рядового состава в ландкапе не было. Не было и свободных мест. За их широченным столом, поставленным почти в центре композиции, сидело, например, сразу пятнадцать человек, среди которых находились принимавший их Крисс, а также Никий, Рашим, Люкс Дакер, Сардан Сато, косматый Карум, сам Гор и конечно же гроза пивных бочек и свиных окороков, саженноплечий Бранд.

Великан уже выдул почти три литра пенистого напитка и, похоже, только раздухарился. Он шумел, стучал кружкой по столу и громко орал на весь зал, хлопая товарищей по плечу.

– А что, – в очередной раз начал он, обращаясь к Гору, – нравится мне она, свобода! Хорошо. Сам себе голова. Захотел – в Бронвену поехал, захотел – в Лавзею вернулся. Везде пиво – рекой! Да что там! Что бы ты ни говорил, но единственное, за что стоит драться, это оно – пиво! – Тут он с жадностью отхлебнул из кружки и с наслаждением выдохнул. – Ей-богу, за такую жизнь и жизнь отдать не жалко!

Все расхохотались.

– Ты вообще подумал, что сказал? – спросил Дакер. – Жизнь за пиво?

– А что такого? Все лучше, чем за дрянной портвейн или поганый хайранский самогон.

Все расхохотались снова и дружно закивали головами. Да уж в Хайране самогон – дерьмо, это точно.

Гор смотрел на товарищей, тихо посасывал пиво из своей кружки и чувствовал, как «отходит». На душе заметно потеплело. «Вот оно, – подумал он, – химия, блин! Девушку свою потерял, пол-отряда своего возле храма просрал, как в мир свой вернуться, понятия не имею, но пива хлебнул – и хорошо».

Тут появились местные повара и еще больше усугубили ситуацию, развернув на столе огромные подносы, на которых тесно разместились горшки с тушеной свининой, печеный картофель, квашеная капуста с брусникой и много-много других замечательных для оголодавших с дороги бойцов вещей. В таких обстоятельствах предаваться горестным размышлениям было уже просто невозможно, и Гор активно набросился на еду вместе с другими офицерами. В итоге на следующие несколько минут дружное стуканье деревянных кружек с золотистым пойлом сменилось не менее дружным чавканьем крепких челюстей консидориев.

Беседа возобновилась только когда блюда оказались ополовинены, пиво повыветрилось из голов, а первая радость от встречи со старыми товарищами прошла. Сытые и немного протрезвевшие мужчины перестали ржать и заговорили о делах невеселых, но насущных. О войне. О взятом городе. О павших товарищах. О будущих проблемах.

Первым в состоянии открыть рот для разговора оказался, разумеется, Бранд, поскольку быстрее всех уничтожил свою порцию горячего. Он смачно рыгнул, откинулся на спинку большого деревянного стула и вперил взгляд в сидевшего напротив Крисса.

– Ну что, голова габеларская, – спросил он как всегда громко и как всегда немного несерьезно, – скучно было небось в город без боя входить? Ни тебе рубки, ни тебе пальбы, ни девок пощупать, пока по улицам носишься, ни за шательенами поохотиться?

– Нет, не скучно, – рассудительно ответил Крисс. – И вообще, если тебе весело лезть на стены под пули и картечь – изволь, а по мне – все бы города так сдавались. К тому же дерьма мы тут с вами и так, без штурма, хлебнем, вот увидишь.

Народ за столом чуть притих.

– В смысле? – спросил Гор. – Ты что имеешь в виду?

– Да что есть, то и имею, – вздохнул габелар. – Обстановка в городе, знаешь ли, такая… интересная, скажем. Сабин объявил взятие Бронвены величайшей победой восставших, но на деле оно может стать самым страшным поражением.

С этими словами он полуобернулся и немного укоризненно посмотрел на Гордиана.

– Тебя не было, мой друг, почти две недели, и Совет виликов, въехавший в город вместе с войсками, не мог снимать ошейники с сервов города без тебя. Более того, Совет запретил сервам обесточивать оковы самим с помощью электричества! Представьте себе.

– Да ну? – сказал Бранд.

– Вот те и «ну». Совет объявил, что нужно готовить город к обороне и достроить таки пресловутую стену на западном рубеже. И мы сделали это! Наихудшим образом из возможных, хотя и наиболее эффективным, вилики заставили сервов Бронвены трудиться над достройкой линии обороны с помощью храмовых ошейников, обращаясь с ними так же, как обращались до этого их хозяева! Более того, используя хомуты, вилики стали принудительно зачислять местных сервов в Армию Свободы.

Сидящие за столом замолкли все, как один.

– Вот это да, – подал наконец голос Никий. – А что же Трэйт? А Вордрик, а Рихмендер? Неужели они согласились?

– А что они могли сделать? Аргументы у Совета были железные. Во-первых, высокие темпы комплектования армии невозможно было обеспечить иным способом. Если вы помните, в Кербуле большинство освобожденных не вступали в полки, а с энтузиазмом драпали на север. Еще хуже дело обстояло с желающими махать киркой на строительных работах по восстановлению укреплений. Труд-то тяжелый! Кто-то согласился бы, а кто-то нет. Что же, тех, кто отказался, надо вешать? Нет, лучше использовать ошейник!