Корона с огненными шипами - Леа Дуэ Страница 32

Хейзел кашлянула и подтолкнула Меланту носком. Они знали, кем был Орин, но их никто должным образом не знакомил. Лили это сделать не могла.

Меланта встала, разбросав карты.

— Принц Орин из Гриттона, позвольте представить моих сестер: Хейзел, Джунию, Айви, Руби и Рен, — она махнула на каждую по очереди. — Лазурь ты знаешь.

Лазурь отсалютовала котенком, которого Айви тут же спасла.

Орин рассмеялся.

— Рад встрече, и зовите меня Орином.

Хейзел нахмурилась, чтобы показать, что она не рада такому представлению.

Эбен потирал шею, провел большим пальцем по шраму на челюсти. Он окинул комнату взглядом, ему было неуютно. Может, Лили зря его притащила. Он сказал, что поможет, но было ли это его желанием, или это был долг стража? Она тряхнула себя мысленно. Нельзя было сомневаться в друзьях.

Она поманила Хейзел и показала альбом.

Меланта подошла к Орину.

— Как Пр… ты мог не оставить нам угощений? — она стряхнула крошки с его туники.

Они покрепились сладкими булочками по пути по городу. Он покраснел, но ответил:

— Правда хотела прийти. Я не знал, куда меня ведет твоя сестра, иначе захватил бы корзинку сластей.

Меланта успокоилась.

— И еще одну для сестер.

— Эй! — она стукнула его по руке.

Хейзел смотрела на рисунок лабиринта и зеркала.

— Это…

Лили забрала альбом и отдала Эбену. Он посмотрел на рисунок, потом на девушек.

Хейзел охнула.

— Он может его видеть. Ничего не произошло.

Лили забрала альбом и указала на близняшек.

— Хочешь показать ему?

Она выдохнула, радуясь, что Хейзел поняла.

Руби и Рен отложили кисти и отошли от окон со страхом и волнением в глазах. Они были в пятнах черной, синей и зеленой краски, явно пытались запечатлеть воспоминания.

Лили поманила юношей. Хейзел и Меланта посмотрели из-за их плеч.

Руби нарисовала танцующих. Несколько тене-людей и беловолосых придворных, движущихся по поляне, а все двенадцать сестер почти спрыгивали с холста. Она особое внимание уделила платьям, камням и перьям, лентам и тканям. Волосы Корал пылали, а у Хейзел сияли золотом в свете свечи, и медные пряди Меланты крутились в танце.

Она нарисовала Лили и Тариуса вблизи, но его глаза должны быть темно-карими, почти черными. Руби нарисовала их желтыми. Может, они отражали сияние свеч, желтая краска капала с ее пальцев.

Фигурка с коричневой кожей стояла под деревом в углу — Нейлан рассказала девочкам про Бэй. Эбен узнал ее.

Рисунок Рен был из серии маленьких сцен, разбросанных по холсту. Темные цветы и шипы вились между рисунков. Она показала, где лабиринт переходит в каменные стены, свечу, панораму поляны с большими дубами и беседкой. Внизу две руки опускали кулон в форме слезы на тонкую шею. Рен почти не прорисовала ладони.

Лили поежилась от воспоминаний, хотя они были в безопасности башни.

Орин смотрел на оба холста, но долго ни на чем не задерживался. Он взглянул на девушек, следя за их реакцией.

Эбен разглядывал работы девушек, сосредоточился на Тариусе и Лили. После значительной паузы он встряхнулся и посмотрел на ее лицо. Ни слов. Ни вопросов.

— Ну? — спросила Руби.

— Хорошие рисунки, — сказал Орин. — У вас талант. У обеих. Мою сестру такое не интересовало.

Близняшки хором вздохнули.

— Что? — Орин встревожился. — Простите, я сказал что-то не так?

— Конечно, нет, — успокоила его Хейзел.

— Они пытаются нам что-то сказать? — он посмотрел на рисунки. — Как рисунки Лили и страница из книги. Не знаю, что именно. И зачем.

— Смотрите еще! — Лазурь бросила котенка на колени Айви и подбежала. — Смотрите! Разглядывайте их. Мы бы… — она издала булькающий звук и упала в обморок.

Орин поймал ее, не дав удариться об пол, и донес до дивана.

Остальные девушки вошли в комнату со служанками с подносами с ужином, рисунки на миг были забыты. Айви прижала котенка к щеке, чтобы скрыть слезы.

— Мне пора идти, — Орин легонько обхватил локоть Лили. Кожу уже не покалывало. — Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь, но я не знаю, что происходит. Пишите в деревню, если потребуюсь.

Лили благодарно коснулась его плеча. Никто не заметил, как он ушел. Почти никто. Меланта помахала ему, и он ответил тем же и закрыл дверь.

Эбен склонился, и его дыхание защекотало ее ухо.

— Моя смена скоро закончится. Я попытаюсь найти, что смогу, о северной принцессе.

Он выпрямился, и она схватила его за руку, прося его понять. Хоть что-то.

Он сжал ее руку.

— Знаю, что-то не так, но не знаю пока, как все это совместить, — он замолчал. Служанки ушли, в комнате наступало спокойствие. — Ты можешь мне что-то сказать?

Она не хотела качать головой снова.

— Ладно, — он замешкался, и она поняла, что он старался подобрать слова и сказать что-то неловкое. — Ты же… не… — он глубоко вдохнул и сказал. — Рансон же тебя не шантажирует?

Что?

— Нет, хорошо, — но узнал ее взгляд. — Ладно. Я сделаю, что смогу, — он похлопал по ее ладони на его руке, а потом ушел с задумчивым видом.

Так близко. Они были так близко, почти узнали что-то. Эбен хотя бы что-то подозревал. Она надеялась, что его догадки будут близки к правде.

Глава четырнадцатая

У Лили было три дня на разрушение проклятия.

Поражение обещало помолвку с Рансоном, и они с сестрами останутся в ловушке.

Гвен предложила им уйти в нижесад пораньше. Младшим требовался отдых, а старших ждал ночью бал-маскарад. Никто не спорил.

— Не понимаю, — сказала Рен, взяв бутерброд. — Почему мы не позволим маме объявить о помолвке, и пусть он разрушит… вы знаете. Нам не нужно продолжать это, когда ее ждет принц.

Рен думала, что у нее был принц? Какой? Орин или Голик? Точно не Говер.

— Все работает не так, — сказала Мара.

— Откуда ты знаешь?

— Лили не без причины пока не говорила с принцами. Это тебе не просто «Я тебя люблю» и «Я тебя тоже».

— Почему?

— Они должны на самом деле любить ее, милая, — сказала Мара.

— О, — Рен задумалась, морщась. — О, это не честно! Как нам выбраться? Должен быть кто-то еще. Лили, кто-то ведь есть?

Был, и он мог любить ее в ответ. Наверное. Но она не была уверена, что он так скажет.