Ключи ушедшего бога - Юлия Фирсанова Страница 32

И тут меня осенило: чего я торможу, про портных рассуждаю?! Это у Катьки на Земле руки кривые всегда были, а Кимея-то шить умеет, надо лишь подходящую ткань раздобыть и инструмент, все сошью сама, идеи сливать не придется. Если только вон Фи ил ору… ай, надоело язык ломать, пусть будет Филькой! — секреты поведаю. Когда совместное, хи-хи, дело открывать соберемся! Итак, хочу в Ральин! Только, чур, по нормальной дороге, ухабы можно, но без тошнотворных Пустошей.

На сей раз дорогу мы выспрашивали скрупулезно, чтобы не влипнуть по новой. Впрочем, чем ближе к городу — очередной цели нашего назначения, тем люднее становилось. Стадность, конечно, плохое чувство, но в данном случае именно массовость путешественников и наше следование за большинством служили гарантией наезженности и безопасности путешествия. Так что, не считая клубов пыли, вздымаемых парой-тройкой встречных и попутных групп, никаких особенных неприятностей не случилось. Разбойники и те здесь не попадались. Судя по суровым лицам нескольких отрядов вояк, составляющих разъезды, не зря лихие люди предпочитали держаться подальше от Ральина. Может, те самые, в чью засаду мы едва не вляпались, отсюда и откочевали на свою беду в поисках лучшей доли.

Ральин с виду на картинку из рекламного буклета не походил. Обычные серые стены, кое-где видны следы ремонта кладки, рва вокруг нет, но и нечистотами не несет нестерпимо — так, обычная вонь населенного города. Если в моем мире бензином и резиной тянуло, то тут — навозом и немытым телом. Лошадь-то — основной вид транспорта, а городская канализация не является залогом индивидуальной гигиены, коль Дангот не в почете.

Впрочем, у нас в общественном транспорте порой и не такого нюхнешь, даром что вроде как развитая цивилизация. Если бы за запах штрафовали, может, кто и почесался бы, а так не нравится — не нюхай. Общественный транспорт я не любила особенной любовью, проистекающей из восприятия мира через пятна. Там-то потенциальных смертников можно навидаться с избытком, а за пятнадцать минут езды до нужной точки попробуй обработай так, чтобы сбить с пути, ведущего к скорому финалу. А? Вот то-то и оно, сложно, хотя выкручиваться я привыкла, чтобы собственную, окончательно незачерствевшую совесть успокоить.

Одним из излюбленных приемов стала имитация громкого телефонного разговора. Кнопочку нажму, смартфон брямкнет, я трубку к уху и разоряюсь на нужную тему. Если какое заболевание вижу, то прямым текстом шпарю, якобы подругу просвещаю, как некто помер совсем не по-геройски, недуг по-глупому запустив. А если что непонятное, то уже диверсии в ход шли. Могла, если смерть от травмы физической видела, втихую толкануть смертника на поручень или на выходе со ступенек. Лучше россыпь синяков или даже перелом, чем деревянная квартирка. Первое пройдет, второе — насовсем. Часто помогало.

В очереди на въезд в город карета наша стояла недолго, основной поток утром схлынул, а для вечернего время еще не пришло. Лошади, реагируя на жару, недовольно пофыркивали, мы стоически терпели. Хотя карету через крышу успело пропечь изрядно. Пирожок в духовке в сравнении с потной мной чувствовал бы себя мороженкой на леднике.

Когда в наше оконце заглянула небритая физиономия и дыхнула перегаром, равнодушно разглядывая въезжающих в Ральин, я вяло просканировала дядю на предмет пятнистости и почти не удивилась. Везет мне, первая же харя — и черное пятно на груди. На бандитов, что ли, нарвется? Нет, тогда пятно бы другой формы было, а тут явно все сердце очерчено. Что ж так душно-то… Черноволосый одышливый страж, проявив формальную бдительность, махнул рукой, не сочтя нас социально опасными. О, меня осенило! Подавшись к окошку, я торопливо выпалила, заморгав глазками так, как в прошлый раз, когда у подавальщицы молочка выпрашивала:

— Будь! Лирт страж, надел бы ты хоть капюшон от куртки и холодненького выпил, духота такая, что и быка свалит!

— И то верно, лирта. — Грубоватая, равнодушно-вялая физиономия мужика расплылась в неожиданно доброй улыбке, и он натянул на голову серый колпак от форменной куртки.

Пятно на груди исчезло. Мы еще не успели проехать, поэтому в отместку за совет наша компания получила список местных заведений общепита, в которых приличным девушкам (Фиилор еще на последней стоянке на всякий случай снова был обряжен в женское платье) можно остановиться.

Жрец спросил, какое из перечня поближе к нужной нам центральной площади города, и растроганный, не иначе как с похмелья, внезапной заботой страж просветил нас. Карета затряслась по булыжной мостовой.

Что сказать, может, с канализацией в Ральине все налажено, а вот с фантазией большая беда. Трактир так и назывался «На площади», хоть и выходил на нужную нам площадь лишь левым боком. С другой стороны, логической ошибки в названии не имелось. Часть заведения точно там, где написано на вывеске. Как вещал великий комбинатор: «Кто скажет, что это девочка, пусть бросит в меня камень».

Места в заведении без фантазии нашлись, а за мыльню непосредственно в здании, а не в пристройке где-то на территории, я простила владельцам отсутствие воображения. Практичность и предусмотрительность — тоже полезные качества, особенно в гостиничном бизнесе.

Комната нам с Филькой досталась одна на двоих, ибо свободных комнат нашлось аккурат две и объяснить, почему мы, девицы-ровесницы, не хотим селиться в чудесный номер с парой превосходных кроватей, чьи матрацы, набитые конским волосом, особо расхваливала хозяйка, возможности не представлялось. Мне-то что, кровати все равно разные. Фиилор же, пока мы обустраивались, стал больше походить на помидор. Я распаковывала вещи, а он жалобно попискивал о приличиях. Достал! Плюхнувшись на разрекламированную кровать, я заговорила:

— Твое высочество, прекрати маяться дурью! Ты благороден достаточно, чтобы любая девица чувствовала себя в безопасности рядом с тобой, даже деля одну постель. За мои чувства не волнуйся — там, откуда я родом, одна комната в недорогом гостевом доме с двумя кроватями может перепасть совершенно незнакомым между собой людям разного пола. И никого это не смущает. Переодеваться будем по очереди, выйти в коридор погулять пять минут нетрудно. Не усложняй там, где можно решить просто!

Филя еще немножко покраснел, посопел и смирился. Остальных же членов компании охрана моей потенциальной девственности и возможное покушение на оную радильярского принца вообще не заботила. Их куда больше душевных переживаний Фили интересовал предварительный осмотр площади, где предстояло искать ключ.

Да, кстати, пришлось покопаться в памяти и с удивлением констатировать: девица Кимея — до сих пор девица. М-да уж. Имелись даже две причины. Субъективная — ожидание большой и чистой любви; и объективная — отсутствие личного уединенного пространства для развлечений. Все не то чтобы чрезмерно уважительные, но вполне ожидаемые.

В пансионе девиц держали в строгости, на службе у Симелии особенно тоже расслабиться и ощутить себя вольной пташкой не получалось, да и грубоватые заигрывания дворцовой ламильянской прислуги Кимею не вдохновляли на утверждение кандидатуры воздыхателя.

Был, правда, у нее один предмет, романтический и очень тайный. Ага, уже догадались? Нет, не принц Радильяра, а портрет в какой-то унылой книге про древние замки Фальмира. Эту пыльную хреновину Симелия порой заставляла Кимею читать ей на ночь. То ли принцессе и впрямь подобное нравилось (о вкусах не спорят), то ли под такое чтиво засыпалось быстрее. К каждому замку в книге прилагались не только легенды, овевавшие их создание, но и вклеенные цветные иллюстрации.