Избранная луной. Сказки Нового мира - Филис Кристина Каст Страница 32

Ник еще не бывал на Фермерском острове после захода солнца, не тянуло его туда и сейчас, зато только там он наконец-то сможет избавиться от плачущей самки. Наверное, уже в тысячный раз Ник оглянулся через плечо на пленных землерылих. Было их пять, связанных между собой так, чтобы идти цепочкой. Плакса – та, которую поймали, когда на них набросился самец – плелась в хвосте, безутешно рыдая. Небольшой охотничий отряд, с Тадеусом и его терьером Одиссеем во главе, окружал пленных со всех сторон, они шли, высоко подняв зажженные факелы, чтобы пауки не застигли их врасплох, и подгоняя самок, заставляя тех бежать бодрой рысцой. Солнце давно закатилось – еще не хватало, чтобы отряд, и без того ослабевший, достался на ужин хищникам, не дойдя до безопасного места.

– Последняя совсем плоха. – О’Брайен поймал взгляд Ника. – Понимаю, конечно, землерылиха не человек, но клянусь, Ник, ее вопли скоро меня доконают.

– Да, понимаю тебя, – сказал Ник кузену, трусившему рядом. – Я привык, что они тоскуют и вообще слегка не в себе, особенно по ночам. Это ни для кого не новость. Потому-то за ними и нужно присматривать, что мы и делаем. Но плач этой самки ни на что не похож.

– Как будто она оплакивает того крупного самца, которого мы подстрелили последним, – предположил О’Брайен.

– Они и вправду привязчивы, как дети. – Ник снова оглянулся на рыдающую самку – она еле поспевала за остальными, а те, безмолвные, с пустыми глазами, держались вровень с Охотниками. – Самцы пытаются выкрасть с острова самок, и некоторые за ними охотно следуют. Две сбежали с неделю тому назад. Их застрелили, когда они выходили на сушу из Канала, вместе с самцом-похитителем.

– А эта, наверное, крепко была привязана к самцу, напавшему на нас. Как думаешь, он пытался ее защитить?

– Чушь, О’Брайен, как такое может быть? Ты же знаешь самцов – это бешеные твари, они не приручаются, не то что самки. Разве хватило бы у него мозгов защищать самочку?

– Ты прав. Вряд ли такое возможно, – согласился О’Брайен и поморщился, когда самочка тяжко вздохнула и еще пуще разрыдалась.

– Она моложе остальных. Она просто напугана. Ночью в лесу и мне-то не по себе, а уж землерылам, этим большим детям, и подавно. Наверняка им, недоумкам, вдвое страшней, чем нам. Она уймется, когда мы ее доставим на остров, к плавучим домам – там-то бояться нечего, – предположил Ник.

– Да, скорее бы от нее отделаться. До моста уже недалеко, – вставил, отдуваясь, Мигель. Ему явно приходилось несладко; левая щека распухла и налилась кровью, и он плелся в хвосте отряда, вместе с Ником и О’Брайеном.

– Мигель, со щекой у тебя беда. Тебе нехорошо? – спросил Ник.

– Ничего, все в порядке. Ох, попадись мне та паршивка, что меня ранила!

– Залечивай скорее свою рану и пойдем опять на охоту. Может, нам повезет, наткнемся на твою обидчицу, – утешал его Ник.

– Будешь искать дальше? – удивился Мигель.

– Разумеется, буду. Не я один видел следы, – ответил Ник без колебаний, но с немалой долей досады. Неужели щенок всем безразличен, кроме него одного?

– Да, а еще я видел, как по его следам прошлись полчища пауков. Щенку-подростку, даже такому крупному, не уйти живым от этих тварей, – сказал Мигель.

– Да неужели? Это же тот самый щенок-подросток, который не мог бы уйти живым от треклятых жуков-убийц и тараканов-людоедов – и все же это его следы, я уверен, – ответил Ник.

– Согласен с Ником, щенка надо найти, – вмешался О’Брайен, опередив Мигеля. – Если он до сих пор жив, это не простая собака, а особенная.

Мигель пожал плечами и весь скривился от боли.

– Да, понял! Рассчитывайте и на меня. Как только рана заживет, снова с вами пойду.

– Ловлю тебя на слове, – отозвался Ник, но не высказал вслух того, о чем на самом деле думал – что ему нужны не просто Охотники, а те, что имеют собак-спутников. Нюх терьера уловит то, чего не заметит человек. Кроме того, у Мигеля повреждена кожа – серьезно повреждена. Если он и выживет, то едва ли сможет охотиться, и ни одна собака уже не выберет его в спутники.

– Стой! – скомандовал Тадеус, и Охотники резко остановили землерылих.

Ник огляделся и увидел, что они достигли края соснового леса. Перед ними, освещенная факелами, тянулась древняя асфальтовая дорога, вся в трещинах; по молочно-белому лунному диску пробегали облака. Налетел порыв ветра, сквозь лесной купол заморосил дождик, мелодично застучал по листьям папоротника, и старая дорога заблестела разбитым зеркалом.

Ник выругался сквозь зубы. Дождь смоет следы щенка. А он собирался завтра на рассвете вернуться к тому большому кусту остролиста, да не один, а с терьерами, пока запах не исчез окончательно.

– Эй, дозорные! Охотники идут на остров! – Возглас заставил Ника взглянуть на сторожевую вышку в ветвях самой дальней из могучих сосен на границе между лесом и асфальтом.

– Идите вперед, я вас прикрою, – отозвался рослый Псобрат, который вышел на деревянный настил с заряженным арбалетом и овчаркой.

Тадеус махнул стражнику и сделал знак отряду следовать за ним. Они пустились вперед по разбитой дороге, которая вела к мосту. Перед тем как взойти на мост, Тадеус зажег факелы, расставленные вокруг.

– Во-первых, Мигель, не нравится мне твоя рана. Ты свободен, иди в Племя, подлечись. Лоренс и Стивен, проводите его, – распорядился Тадеус. – Всем остальным не сводить глаз с землерылов при переходе через мост. Следите, чтобы они не оступились. А то попадают в темноте в Канал – и плакала наша охота. – Тадеус поймал взгляд Ника, когда охотники принялись перерезать прочные веревки, связывавшие самок друг с другом. – Ник, ты отвечаешь за последнюю.

– Я? С чего бы?

– Потому что из-за твоих поисков щенка мы задержались.

– Мы же напали на след! – Ник старался говорить спокойно, но до чего же ему надоело втолковывать очевидное!