Легион призраков - Маргарет Уэйс Страница 32

– Благословенная Богиня-Мать, благодарю тебя за видение, ниспосланное мне тобою. Я не понимаю, что оно означает, но не забуду предостережения. Хвала твоему неизреченному имени. Да святится имя твое.

Потом Астарта положила маленькую медную крышку на блюдо с дымящимся шалфеем, чтобы дым больше не шел от него. Медленно протянув перед собой руку, она еще раз повернула статую так, что теперь Воительница смотрела на нее. Смотрела пустыми глазами существа, призванного и зовущего убивать.

Астарта села на корточки. Она никогда не совершала жертвоприношений Воительнице, хотя знала, что должна сделать. Принести в жертву Богине кровь было выше сил Астарты.

– Я знаю, чего ты ждешь от меня, – сказала Астарта Воительнице. – Ты хочешь, чтобы я следила за ним, чтобы преследовала его, ты хочешь превратить преданных ему людей в предателей, а если это невозможно – и я молю тебя, чтобы так оно и было, – тогда тебе угодно будет, чтобы я наняла тайных соглядатаев и они шпионили бы за каждым его шагом. А что потом? Ты требуешь свидетельств, доказательств их близости, ты требуешь от меня противиться ему. Гнев, позор, ненависть… Он возненавидит меня и себя… Я не могу решиться на это, – Астарта искала в пустых глазах Воительницы понимания – и не находила его.

«Ты не любишь его», – сказали ей эти глаза.

«Нет, не люблю, но уважаю и чту».

Она могла бы любить его и даже, кажется, любила, но теперь все это ушло в прошлое.

Когда же зародилась в ней эта любовь? Может быть, в первые месяцы их супружества, которые казались ей теперь сном? Два чужих человека, которых обстоятельства вынуждали быть вместе, пытались играть нескончаемую роль на глазах у множества снедаемых любопытством людей, даже при опущенном занавесе, на пустой сцене, где, кроме них, никого не было.

Все это время Астарте казалось, что где-то рядом мелькает и снова скрывается с глаз какой-то мужчина в короне и в пурпурной мантии. Сильный, решительный – и в то же время надломленный, ранимый, терзаемый сомнениями. Ликующий, когда судьба посылала ему удачу, и казнящий себя, если ошибался. Учась на своих ошибках и снова и снова повторяя их, он боялся смотреть в будущее и все же постоянно отваживался бросать вызов судьбе.

Астарте казалось, что она полюбила его. Она хотела, чтобы он принадлежал ей, но вскоре поняла, что ей не завладеть его сердцем, потому что оно принадлежало другой женщине. Он долго любил ту, другую, платонической любовью, но теперь их любовь стала плотской. Астарта не сомневалась в этом.

Опасность была велика. Он удалялся от нее, едва лишь она пыталась приблизиться к нему. Еще немного – и она потеряет его навсегда. Это будет потеря не только для нее, но и для его народа. Ребенок, зачатый им этой ночью, тогда не принадлежал бы ей. Что если этот мужчина, который привиделся ей…

– Что же мне делать? Я должна спасти его! – Астарта снова прикоснулась рукой к животу. Ее рука скользнула под одежду и прижалась к телу.

Будущий ребенок больше не был единственным существом, которого она должна была охранять и спасать.

В пустых глазах Воительницы она не находила ответов на свои вопросы. Холодным и безжалостным было лицо Богини. Астарта снова протянула руку, чтобы повернуть статую кругом и увидеть другое лицо – лицо Матери, но так и не сделала этого. Астарта никогда еще не видела статую такой, как сейчас. Воительница и Мать, опека и воспитание – и готовность обороняться, чуткость и заботливость – и грозная решимость сражаться. Не к этому ли призывала ее Богиня?

Уроки Ди-Луны не прошли даром для ее дочери. Астарта вспомнила рассказы женщин-воинов. Они учили ее, что порой бывает лучше не стремиться с поднятым забралом навстречу неприятелю, а отступить, притвориться испуганным и побежденным, позволить врагу приблизиться и перехитрить его.

Астарта задумалась. Ее замысел был еще не ясен ей самой, но она уже знала, что он должен быть осуществлен. И вдруг поняла, как это сделать.

«Я знаю Дайена. В глубине души он презирает ложь и обман. Он боролся со своей тайной любовью. Оттого он так долго был верен мне. Но ничто человеческое ему не чуждо. Его любовь к той, другой, в конце концов стала слишком сильна. И так случилось, что, чувствуя себя одиноким, ища забвения и утешения, он повстречался с той, которую любил. И больше не противился своему чувству».

Ревность мучила Астарту. Как живо и ярко представляла она Дайена в постели с его любовницей! Поцелуи и ласки, каких никогда не довелось узнать ей, его жене. Той, другой, он дарил их с открытыми глазами! В Астарте крепло решение стать воительницей. Пусть же ее враг ужаснется пустоте алебастровых глаз статуи, пусть его окровавленное тело соскользнет с ее меча!

– Нет! – вздрогнув, сказала она себе самой, – лучше не думать об этом. Никогда. Эта отрава в душе убьет меня. – Она снова прижала руку к животу. – Убьет нас обоих.

Она еще раз возблагодарила свою Богиню, погасила свечу, встала в полный рост. Ей стало легче от того, что она приняла решение. Это будет трудно, мучительно. Но она найдет в себе силы быть милосердной, выдержит все удары судьбы, не запятнав своей совести.