Дочь Господня - Татьяна Устименко Страница 32

Приглушенный свет ночника, абсолютно не способный осветить все обширное пространство богато обставленной комнаты, давно сдался на милость непроницаемой тьмы, отвоевав у нее один крохотный уголок, ограниченный поверхностью письменного стола и круглой диванной подушкой, мягко прогнувшейся под небольшим весом стройной девичьей фигуры. Андреа всегда предпочитала темноту, словно по замыслу высших сил созданную специально для любви и размышлений. Скупой луч рассеянного света, едва пробивающегося через зеленый шелковый абажур, освещал ее длинные ноги, сплетенные в напряженной позе, наморщенный белоснежный лоб и гибкую руку, рассеянно сжимающую раскрытый блокнот. Стригойка думала. Тысячи разрозненных идей и сомнений бродили в ее проницательном мозгу, воплощаясь на бумаге в скупые строчки доводов и аргументов. Решительная, безупречно ровная линия перечеркивала страницу, деля ее на две равные половины, озаглавленные «да» и «нет». Под «да» Андреа записывала то, что ей уже стало известно, а под «нет» – то, что еще предстояло узнать в будущем, пытаясь построить связную картину происходящих событий. Девушка внимательно присмотрелась к исчерканной страничке, подставленной под свет ночника и принялась вполголоса перечитывать написанное, словно советуясь сама с собой.

– Так, что же мы имеем на нынешний день; надеюсь, я ничего не забыла? Соглашение между Церковью и советом «Совершенных» сильно ограничивает как власть, так и разрастание стригойских кланов. Ватикан не соглашается увеличить поставки крови или выдачу лицензий, сдерживая размеры нашей популяции угрозой банального голода. Поэтому, если мы хотим бороться за свое будущее, то пересмотр «Соглашения», составленного около двухсот лет назад, неизбежен. С этим мне все ясно! – Андреа ухмыльнулась, довольно блеснув клыками, и передвинула палец на следующую колонку букв.

– Второе, – продолжала рассуждать она. – Требование пересмотра условий перемирия неизбежно приведет к обострению отношений с церковниками. На нас начнут давить, а возможно, и вообще попробуют истребить всех стригоев по принципу: нет вампира – нет проблемы. Что же мы, в таком случае, можем противопоставить Ватикану? А вот что! – острый ноготок, почти прорвав бумагу, подчеркнул следующий написанный карандашом абзац. – Если мы разбудим первородного сына Тьмы и откроем врата Ада, то власть наша станет нерушимой. Для этого мне нужны три ключа, два из которых я уже имею: Атонор и хрустальный анх. Третий – Чаша Христа хранится в Салуццо, и добыть его я поручила графу Деверо. Но на этом, – тут стригойка недовольно качнула ногой, – все понятное заканчивается. Перейдем к области домыслов!

Грифель карандаша переместился ко второму столбцу, проведя жирную итоговую черту.

– Итак, у меня имеется сестра, именуемая также Дочерью Господней, и происходящая, как и я сама, из рода дель-Васто. С этим фактом связано какое-то древнее пророчество, но как подобное могло стать возможным – я не понимаю. Не понимаю, убей меня серафим! – Андреа грубо выругалась, чувствуя, как некоторое облегчение снисходит на ее воспаленный разум. – Так же вполне вероятно, что Ватикан не более моего осведомлен о загадочной личности сына Тьмы и о его нынешнем местонахождении, поэтому он и позволил действовать мне, для наживки передав в мои руки хрустальный анх. Надо признать – довольно ловкий ход! К счастью, вовремя подслушанный разговор Гонтора и папы позволит мне разрушить все планы врагов, воспользовавшись их же собственным оружием. Самое важное сейчас – заполучить Грааль, обезвредить девчонку и хоть что-нибудь да разузнать про этого легендарного сына Тьмы! Вот так-то, господа церковники. – Андреа злобно хохотнула и метко запустила блокнотом в стоящую возле стола корзину для бумаг. – Не знаю, как у вас, а у меня уже есть ценные идеи, которые я не замедлю привести в исполнение.

Внезапно тишину полутемной комнаты прорезал резкий телефонный звонок. Андреа неохотно извлекла мобильник, но недовольная гримаска, уродующая прекрасное лицо, сразу же разгладилась, как только она увидела, что источником несвоевременного вызова оказался Рауль Деверо.

– Я слушаю, говори! – властно произнесла стригойка, поднося трубку к уху.

Голос графа звучал глухо, отрывисто и часто перебивался каким-то посторонним шумом и отдаленными криками.

– Я в аббатстве, – рапортовал граф, – нам удалось установить, что Грааль используется для подготовки экзорцистов. Кардинал помог. Кроме того, здесь мне повстречалась одна нахальная девчонка, которую ангелы называют Дочерью Господней…

Услышав последние слова Рауля, Андреа даже подпрыгнула на диване от неожиданности и нетерпеливо вскрикнула:

– Я надеюсь что вы, конечно же, добыли Грааль и убили девчонку?

Граф злобно выругался.

– Мы разрушили монастырь и перебили почти всех его обитателей, но негодная девка пропала вместе с Чашей!

Минут пять Раулю пришлось выслушивать возмущенные вопли своей госпожи, несущиеся из телефона. Но затем Андреа взяла себя в руки и немного успокоилась.

– Я бы могла сурово наказать тебя за проваленную операцию, если бы не хорошая новость о том, что ты уничтожил это экзорцистское гнездо! – призналась стригойка. – Даю тебе последний шанс исправить допущенную промашку. Выйди на связь с Конрадом и сделай заказ от моего имени!

– Ты сама знаешь, какой платы потребует проклятый ликантроп! – недовольно буркнул Рауль, в глубине души понимая, что другого выхода у них нет.

– А мне наплевать! – звонко рассмеялась Андреа. – Пообещай ему любое вознаграждение, какое он захочет. Пропади оно все пропадом, пообещай ему даже амулет Луны в качестве оплаты. Действуй!

Она нажала кнопку отбоя и мысленно поздравила себя с правильным решением. «Отныне погоня за беглянкой станет проблемой наемника-вервольфа, потому что за амулет он согласится вырезать сотню людей, да еще отдаст в придачу свою мохнатую волчью душу. А от Конрада, – тут Андреа не сдержалась и азартно фыркнула от удовольствия, – еще никто и никогда не уходил!»

Я потратила часа два, почти свихнула себе мозги и исчеркала пару листов бумаги. Очень удобный способ, кстати; недаром нам его так советовали мудрые учителя: если хочешь разобраться в собственных мыслях – выпиши на листок все соображения по требуемому вопросу и составь схему их взаимодействия. Проблема тут же выкристаллизуется. В принципе, почти так оно и случилось в моем случае – проблема обрела объемность, но ясности по большинству интересующих меня пунктов от этого не прибавилось. Я задумчиво таращилась на измятый обрывок тетрадного листа и усиленно грызла ни в чем не повинный карандаш. Обида на друзей и монастырское начальство, скрывших от меня столько тайн, давно прошла. В конце концов, намерения у них были самыми что ни на есть благими. А правда и откровенность – совсем не то блюдо, которое все воспринимают спокойно и адекватно. Чистую правду – ее, как ректификат, перед употреблением водой, то есть болтовней разбавлять требуется. Но сейчас правда впервые предстала передо мной без прикрас, во всей своей с трудом усваиваемой форме, совершенно парализовав мои и без того, признаться, скудные умственные способности. Вот поэтому и сидела я с замороченным видом перед листком с записями, схватившись руками за голову, что, впрочем, еще не значило взяться за ум. Как известно, все самое худшее в жизни происходит в далеко не самый подходящий момент. Так случилось и со мной. То, что мы видим, зависит от того, куда мы смотрим. Я пыталась заглянуть в будущее, но оно казалось мне в высшей степени расплывчатым и неопределенным. Поэтому я растерянно хмыкала и переводила затуманенный тяжелыми умственными раздумьями взгляд на предмет куда более реальный и объективный, а точнее – на листок с собранными мной фактами. Через два часа напряженной работы мозга я получила следующую картину.