Король моего сердца - Юлия Вакилова Страница 32

— Конечно, нет, — она вздернула нос с самым независимым видом, который могла только изобразить. — С чего ты это решил?

— Тогда ваше разочарованное выражение лица, наверное, вызвано недостаточно подслащенной розовой водой, не так ли? — насмешливо подсказал он ей, улыбаясь одними глазами.

— Я рада, что присущее тебе чувство юмора нисколько не пострадало после травмы, — обиженно произнесла она, отворачиваясь. И стоило весь вечер так ждать возможности поговорить с ним, чтобы выслушивать очередные его подшучивания!

Погрузившись в смакование собственной обиды, принцесса опомнилась, лишь когда ощутила, как Бродяга оказался позади нее. Всего на мгновение, но так близко, что, казалось, затылком она могла чувствовать его теплое дыхание.

— Я ведь не в том статусе, чтобы претендовать на танец принцессы, — тихо прошептал он ей, прежде чем отправиться куда-то в сторону. — Надеюсь, ты осознаешь это лучше меня.

Эллери проводила его растерянным взглядом, только сейчас прозревая. Как она могла забыть? Пусть его происхождение не уступало ее собственному, но сейчас он был всего лишь наемником. А она — королевской дочерью.

Узел стянувшей горло обиды немного ослабел.

Эллери вновь поймала себя на том, что ее спутник занимает все больше и больше места в ее мыслях. Это открытие приносило мало радости, ибо не пристало королевской дочери так много размышлять о каком-то воине. Или о менестреле. В период увлечения Майином она мало следовала этому правилу, быть может, именно поэтому ее первая любовь и окончилась так печально и бесславно.

Утомившись от назойливых мыслей, принцесса твердо решила остаток вечера предаваться танцам и веселью.

И у нее почти это получилось.

Подходил к концу очередной танец с напористым молодым мужчиной, пышные черные усы которого закрывали собой большую часть его лица, как вдруг она остановилась, точно натолкнувшись на невидимую преграду.

Вода… Много черной мутной воды, толчками вырывающейся на поверхность. Девушка тонула в ней, задыхалась, беспомощно пытаясь вырваться наружу, перед глазами проносились толщи земли, жижи, кислорода отчаянно не хватало. Где-то высоко над ней, едва заметно под слоем воды серело небо — к нему и стремилось все существо девушки. Сделав последнее усилие, она преодолела последнюю преграду — и живительный воздух заставил ее им захлебнуться. Легкие жгло огнем, точно прежде им не доводилось дышать в полную силу, глаза резал слабый свет, все вокруг казалось новым, непривычным. Хотя все всплывающие картинки — голая земля с провалами болот, набухшее небо, усеянное виноградными гроздьями туч, — были девушке прекрасно знакомы. После единственного, но оставившего такой неизгладимый след посещения Седая Долина навсегда врезалась ей в память.

И только тогда видение ее отпустило.

Смущенно оглядевшись, Эллери поняла, что, по всей видимости, потеряла сознание прямо во время танца. Сейчас она полулежала в мягком кресле, вокруг ее кругом обступили придворные дамы, кто-то обмахивал веером, а в руке недавнего кавалера был зажат бокал воды.

Такого унижения она давненько не испытывала!

Как только силы к ней вернулись, Эллери успокоила встревоженных придворных, сославшись на чрезмерную впечатлительность, пообещала непременно наведаться к доктору и, извинившись перед королем, направилась в свои покои, все еще пребывая во власти чудовищного видения.

Что за злые шутки играет с ней разум? Почему эта проклятая долина который раз лезет к ней в голову?

Пустынные коридоры в этот вечер, уже плавно перетекший в ночь, казались еще более безлюдными, чем обычно.

Решив сократить путь, принцесса вошла в небольшой сквозной зал, в котором обыкновенно устраивали потешные спектакли королевские слуги или приезжие актеры. Как назло, обычно горящие факелы вдоль стен были все, как один, потушены. Эллери замерла на пороге, раздумывая, не вернуться ли, чтобы не передвигаться в кромешной темноте, как вдруг услышала приглушенный женский голос, показавшийся смутно знакомым.

— Тебе успешно удавалось прятаться от меня в моем собственном дворце все эти дни. Зачем ты избегал меня?

По всей вероятности, говорившая находилась наискосок от принцессы, за платяной ширмой, служившей неизменным атрибутом во всех спектаклях.

Ответа собеседника не было слышно, и, заинтересовавшись сильнее, принцесса сделала еще один шаг, становясь ближе к невидимым в темноте собеседникам.

— Почему ты больше не называешь меня по имени? Неужели за все прошедшие годы ты забыл, как меня зовут?

Королева. Это определенно была она, хотя Эллери поняла, почему не сразу узнала этот голос, — сейчас в нем звучало столько нежности и теплоты, сколько ни разу еще не слышала принцесса.

— Произнеси же, как прежде ты произносил мое имя! Мне казалось, что ты перекатываешь его губами, — она прервалась на прерывистый вздох, умоляюще обращаясь к невидимому собеседнику. — Тянешь, смакуешь каждый звук, каждую букву его.

— Я не могу больше этого делать, — спустя паузу отозвался мужчина, и принцесса в ужасе отшатнулась, зажимая руками рот и молясь, чтобы знакомые нотки ей только почудились.

— Почему, Сапфо? — в отчаянии воззвала молодая женщина, не подозревая, что только что разрушила надежды никому не видимой принцессы. — Почему ты ушел тогда? Почему оставил меня одну?

— Не одну. Рядом с тобой появился тот, кому я не побоялся доверить самое драгоценное, что у меня тогда было. И я вижу, что не ошибся, что оставил тебя по-настоящему достойному человеку.

Да, теперь обмануться было невозможно — спокойный, словно равнодушный голос принадлежал наемнику. Но это место, этот разговор, эта атмосфера тайн и запрета — все было неправильным!

— Не говори так, Сапфо! — в голосе женщины зазвучали слезы. — Как можешь ты быть таким жестоким? Я сходила с ума все это время, думала, почему ты это сделал, где ты сейчас, жив ли вообще! — она повысила голос. — Назови меня по имени! Позови меня, как раньше! Риэ-эль.

— Я больше не могу этого делать, Ваше Величество, — наверное, если бы не близкое к шоку состояние принцессы, она могла бы посочувствовать отвергнутой королеве.

— Что изменилось, Сапфо? — его собеседница была в отчаянии, это невозможно было скрыть даже в окутавшей зал ночи. — Почему?

— Потому что того человека, который называл тебя так, больше не существует.

— Я не верю, я не хочу в это верить! Пожалуйста, скажи, что это все — только жестокая шутка! И ты любишь меня по-прежнему.

— Я люблю тебя, — печально отозвался собеседник, и от этих слов сердце принцессы неожиданно пронзила боль. — Люблю, как сестру, как единственную семью, которая у меня осталась.

— Мне этого недостаточно! — в голосе королевы наконец-то прорезался металл.

— Но я не в силах дать тебе большего.

Повисла звенящая тишина, в которой едва слышно раздались уходящие шаги.