Бессмертные - Игорь Ковальчук Страница 32

Оулер едва ли не больше, чем отец, стремился к наслаждениям. В руках отца была власть, Арман-Улл радовал себя еще и этим. Принцу было доступно лишь то, что можно позволить себе в рамках отцовского контроля. И потому он закатывал такие попойки и так развлекался с женщинами, что об этом даже самые бывалые придворные рассказывали, краснея и бледнея. Девушки же, как правило, ничего не рассказывали – подобное для женщины почти невозможно выразить в словах. Правитель всегда покрывал любимчика, даже если сынок баловался не со служанками, а с дочками родовитых дворян.

Когда Моргану в коридоре кто-то схватил за локоть, она сперва не испугалась, обернулась, но, увидев Оулера, попыталась выдернуть локоть. От принца слегка пахло спиртным, но он твердо стоял на ногах. От него принцесса привыкла держаться по дальше, что от трезвого, что от пьяного. Он злее все го потешался над ней, а ее слезы, казалось, лишь забавляли его. «Никогда не плачь в присутствии отца или брата, – говорил сестре Руин. – Никогда. Ты их этим не проймешь, только раззадоришь. Помни, ты – принцесса, держись с достоинством».

– Иди сюда, красотка. – Оулер держал крепко, и ей показалось, что пальцы брата впиваются в нее, как когти. – Почему я тебя раньше не видел?

– Оулер, прекрати… – Но хлесткая пощечина прервала ее речь. Изумление, отразившееся на вспыхнувшем лице девушки, лишь сильнее взбесило принца.

– Не смей со мной так говорить. Или я тебе язык вырежу. Дура. Я для тебя «ваше высочество», ясно?

– Оулер, это же я, Моргана. Твоя сестра… Ты что? – растерянно лепетала она.

Принц вдруг швырнул ее к стене и прижал. От близости мужского тела, от пряной остроты его дыхания ей стало жутко, и девушка забилась, как птица, сошедшая с ума от страха. Ужас и отвращение душили ее.

Но вырваться принцесса не могла. Сила рук брата показалась ей чудовищной.

– У красавицы разыгралось воображение, – проворковал Оулер, больно ухватив Моргану за подбородок. Повернул ее лицо к себе. Ее губы почти касались его губ. Девушка чувствовала, что теряет сознание.

И не могла его потерять. Больше всего на свете она мечтала забыться и прийти в себя лишь тогда, когда все уже закончится. Но восприятие хоть и мутилось, но оставалось слишком четким. Отбиться от Оулера было невозможно, девушка извивалась, отталкивала его, но это было то же самое, что пытаться отодвинуть скалу. Моргана открыла рот и попыталась закричать.

Брат схватил ее и толкнул в свою комнату. Он держал ее сильно, но осторожно. Огромный зал, в три окна, с красивой, хоть и засаленной мебелью, где девушка оказалась, она не рассмотрела – не до того было, но зато ощутила легкий аромат опиума.

– Тише, тише, – шептал он, будто и в самом деле пытался успокоить свою жертву. – Осторожней, руку вывернешь, детка, – а потом ловко прижал ее к себе.

Девушка почувствовала прикосновение к бедру чего-то твердого и от неожиданного ужаса завопила в голос. Хлопок ладони Оулера прижал крик к ее губам. Правой рукой он держал ее, да так уверенно, будто всю жизнь только и занимался что насилием и имел богатый опыт… Впрочем, в какой-то степени это было правдой.

– А ну-ка, успокойся, – потребовал он. – А то я тебя свяжу. Или ты предпочитаешь наручники? Любительница, а?

Оулер ловко толкнул принцессу на кровать и навалился сверху. Она боролась молча, но даже если бы захотела крикнуть, не смогла бы издать ни звука. Даже вдохнуть едва могла. Очень трудно бороться с мужчиной, который прижал тебя к кровати лицом в подушку. Особенно нелегко бороться против насильника, если в такую минуту ты неспособна мыслить здраво. Ослепленная страхом, более сильным, чем, казалось, даже инстинкт самосохранения, девушка беспорядочно махала руками и ногами, извивалась всем телом. Оулер рванул на ней платье.

А потом тяжесть, притиснувшая Моргану к ложу, внезапно исчезла. Девушка, давясь собственным криком, перекатилась на бок – и увидела брата. Только не Оулера, а Руина. Брат стоял, вытянув руку в направлении любимчика своего батюшки, и в глазах его леденела тьма.

– Руин, – прорыдала девушка. Без слез – от облегчения. Потому что все случилось, как она только могла мечтать: брат снова пришел, чтоб выручить ее из беды, и все будет хорошо. Прижимая к груди об рывки платья, девушка вспорхнула с ложа. Забилась в угол, словно там безопаснее.

– Что тебе здесь надо? – крикнул разъяренный Оулер. – Выматывайся! Твоя, что ли, баба? Была твоя – стала моя!

Вместо ответа Руин ударил его. Заклинание, которое он швырнул, не узнал бы даже преподаватель боевой магии, у которого принц это заклятие и выучил. Видоизмененное и преобразованное, оно превратилось в дробящий молот, способный размазать жертву между слоями реальности. Казалось, содрогнулся целый мир…

И на шее Оулера разлетелся в мелкие осколки защитный артефакт, созданный еще старшим братом Армана-Улла, великим магом, раскрывшим, как говорили, сокровенную тайну основных элементов земли, так что те служили ему. Могущественный маг, если б он не погиб, правил бы сейчас в Провале вместо своего плюгавого брата. «Что ж, может, и к лучшему, – с внезапной злобой подумала Моргана, которой заступничество брата хоть частично, но вернуло присутствие духа и возможность здраво мыслить. Ей не пришло в голову, что в этом случае она бы не родилась на свет. – Он был сильный, а сильному ни к чему унижать слабого…»

Несмотря на общее мнение, что Моргана – круглая дура, она таковой не являлась. Хотя сентенции, которые время от времени приходили ей в голову, кому-то могли бы показаться довольно наивными, они были знаком того, что девушка по природе своей неглупа и способна мыслить.

Оулер опустил глаза на уничтоженный артефакт. Но лишь на миг. Он был неплохим воином и мог поспорить искусством со многими и многими опытными наемниками, служившими при дворе. В Провале искусство владения мечом считалось едва ли не самым приличным для молодого человека. Оулеру нравились мечи и поединки, и еще больше ему нравилось побеждать противника, и потому он упорно тренировался. В то время как Руин корпел над магическими книгами, его сводный брат учился обращаться с оружием и теперь почувствовал за собой явное преимущество.

От последовавшей магической атаки Руина он просто увернулся.

– Ублюдок! – крикнул он брату. – Ублюдок, мать твоя шлюха! Отец тебе кишки выпустит! В бараний рог согнет…

Сын Деборы снова не ответил. Он готовил следующее заклинание. Составление структуры магического действа требовало времени. Лишь простейшие формы, вроде невидимой стрелы, можно сложить в пальцах за считанные секунды. Именно потому маги Черной стороны в большинстве своем старались приготовить все заклинания заранее и вложить их в артефакт. Моргана знала, что у брата есть при себе артефакты, но он ими почему-то не пользовался.

Оулер был опасный противник, очень опасный. Как и отец, он очень ценил свою жизнь. Принц хранил в своих покоях запас магического оружия. Прав да, он не предполагал, что кто-нибудь может напасть на него прямо во дворце, и потому ничего смертоносного под рукой не оказалось. Но потом любимый сын Армана-Улла вспомнил, что на его рабочем столе лежит магический метательный диск. Применять его в помещении не хотелось (принц очень смутно представлял себе, что именно может произойти, но вспомнил, как мастер-маг говорил ему, будто в помещении этого делать нельзя), но еще больше ему не хотелось умирать.