Красное море под красным небом - Скотт Линч Страница 32

Говорить с Азурой Галладриной было нелегко. Конечно, ее имя хорошо знают (Вторая госпожа Великой гильдии ремесленников, расчетчиков и миниатюристов), да и ее адрес известен всякому (перекресток улиц Стеклодувов и Кожевников, Западный, Кантеццо, Четвертый ярус, остров Ремесленников), однако всякий, кто направлялся к ее дому, должен был свернуть с главной улицы и пройти еще сорок футов. И пройти эти сорок футов было чертовски трудно.

Прошло шесть месяцев с тех пор, как Локки и Жеан прибыли в Тал-Веррар; личности Леоканто Косты и Джерома де Ферра из отдельных набросков превратились в осязаемую плоть. Когда они впервые подъезжали к городу, кончалось лето, а теперь сухие зимние ветры сменились бурными вихрями ранней весны. Шел месяц Сарис семьдесят восьмого года Нары, Повелительницы чумы, Госпожи неотвратимых недугов.

Жеан сидел на мягком сиденье на корме роскошной наемной шлюпки — низкого судна с шестью гребцами. Шлюпка скользила по неспокойным водам главной бухты Тал-Веррара, как стремительное насекомое, проплывая между большими кораблями в соответствии с указаниями сидевшей на носу девочки-подростка.

День был ветреный, процеженный сквозь облака рассеянный солнечный свет нисколько не грел. Гавань Тал-Веррара была заполнена сотнями грузовых кораблей, барж, яхт и других судов из десятков государств. Галеоны эскадры из Эмберлина и Парлея низко сидели в воде; на их корме развевались голубые и золотые штандарты Королевства Семи Сущностей. В нескольких ярдах от них Жеан видел бриг под белым флагом Лашена, а за ним галеру, опять с флагом Сущностей поверх небольшого вымпела кантона Балинель, расположенного всего в нескольких сотнях миль по побережью севернее Тал-Веррара.

Шлюпка Жеана огибала южный конец Полумесяца Купцов, одного из трех серповидных островов, которые окружают Кастеллану, как лепестки цветка. Она направлялась к полуострову Ремесленников, дому тех, кто превратил искусство создавать механизмы из эксцентрического хобби в процветающую индустрию. Веррарские механизмы точнее, прочнее, надежнее — вообще во всех отношениях превосходят то, что способны сделать мастера во всем остальном мире.

Как ни странно, но чем ближе Жеан знакомился с Тал-Верраром, тем более необычным казался ему этот город. Любой город, построенный на руинах Древних, приобретал собственный характер, который во многих случаях непосредственно определяли эти руины. Каморрцы жили на островах, разделенных узкими каналами и рекой Анжевеной, жили в тесноте по сравнению с просторами Тал-Веррара. Свыше ста тысяч обитателей этих морских островов широко пользовались просторами, разделившись на множество районов с очень четкими границами.

На западе бедняки цеплялись за место в Передвижном квартале, где те, кто соглашался терпеть постоянные перемещения своего имущества волнами моря, могли жить без арендной платы. На востоке они плотно заселяли Истрианский район и поставляли рабочую силу многоярусным садам Бандитского Полумесяца. Здесь на участках алхимически обработанной земли, им не принадлежавшей, они выращивали роскошные фрукты, которые себе позволить не могли.

В Тал-Верраре всего одно кладбище — старинное Жилище Душ, которое занимает большую часть восточного острова города. Оно расположено напротив Бандитского Полумесяца. Жилище Душ состоит из шести ярусов, уставленных памятными камнями, скульптурами и мавзолеями, подобными миниатюрным поместьям. Мертвецы различались так же строго, как живые; на каждом следующем ярусе хоронили все более преуспевавших граждан — мрачное отражение расположенных на другом берегу залива Золотых Ступеней.

Само кладбище почти так же велико, как город Вел-Вираззо, и в нем существует свое необычное общество — жрецы и жрицы Азы Гуиллы, толпы наемных плакальщиц (они громогласно заявляют о своей специальности и демонстрируют актерские способности всем оказавшимся поблизости), скульпторы, строители мавзолеев и — самое необычное — кладбищенские стражники. Эти стражники — преступники, осужденные за грабеж могил. Их не наказывают, а заставляют, надев стальные маски и звенящие доспехи, непрерывно обходить Жилище Душ мрачным шествием. Освобождают такого стражника, когда поймают другого грабителя, который занимает его место. Некоторым приходится ждать этого многие годы.

В Тал-Верраре нет публичных повешений, обезглавливания или сражений преступников с дикими зверями, столь популярных в других местах. В Тал-Верраре виновные в тяжких преступлениях просто исчезают; вместе с городскими отходами они оказываются в Кладбищенской Яме. Это действительно открытая квадратная яма со стороной в сорок футов, расположенная на севере Жилища Душ. Отвесные стены из Древнего стекла уходят в абсолютную тьму, и никто не знает, насколько глубоко. Легенда утверждает, что яма бездонна, и преступники, которых заставляют пройти по доскам перед прыжком в яму, обычно кричат и молят о пощаде. Самое страшное предание об этом месте утверждает, что брошенные вниз не умирают… каким-то образом они продолжают падать. И падают вечно.

— Круто на правый борт! — крикнула девочка на носу. Гребцы слева от Жеана вытащили весла из воды, а справа взялись усиленно грести, и шлюпка успела отвернуть от грузовой галеры, заполненной испуганным скотом. Человек на борту галеры погрозил кулаком шлюпке, которая прошла в десяти футах от его сапог.

— Прочисть глаза от дерьма, малолетняя сука!

— Развлекайся со своим скотом, тупоголовый деревенщина!

— Ах ты шлюха! Остановись, я покажу тебе тупоголового! Прошу прощения, благородный сэр.

Восседавший в похожем на трон кресле Жеан в дорогом бархатном костюме с золотыми украшениями, сверкающими даже в облачный день, походил на состоятельного человека. Моряку на галере важно было, чтобы Жеан не отнес эти крепкие выражения на свой счет. Хотя такой обмен любезностями — обычное дело в жизни гавани, с богатыми всегда обращались так, словно они летят над водой совершенно независимо от кораблей и гребцов. Жеан небрежно помахал рукой.

— Мне не нужно останавливаться, чтобы увидеть, какой у тебя мягкий конец! — Девочка обеими руками сделала неприличный жест. — И отсюда видно, как порой разочаровываются твои коровы!

Корабли разошлись на такое расстояние, что голосов не стало слышно; галера осталась за кормой, а впереди вырос край острова Ремесленников.

— За это, — сказал Жеан, — всем дополнительный серебряный солани.