Прогрессор каменного века. Книга 2. Сила ведлов - Александр Абердин Страница 32

Если бы Митяй знал, что в августе на Южном Урале будет стоять такая скверная погода, то он точно отложил бы поездку на следующий год, но тогда наверняка лишился бы своих говорящих камней. Ещё во время своего первого ведлования над водами Волги, которая несла в себе воды реки Чусовой, он понял, что его изумруды снова подросли и продолжают набирать силу, становясь чёрт знает чем, что ему ещё предстояло обуздать.

Присев на корточки у воды, он невольно отдёрнул руки: такая мощная волна энергии протянулась к нему от изумрудов через многие сотни километров. Вот тогда-то он и понял, что с говорливыми камешками ему придётся повозиться и что ему нужно подчинить их не позднее двадцать первого октября. Извлечь их из горы он мог и раньше. Только поэтому Митяй не стал торопиться и даже позволил Даниле сварганить себе струг-танкер, понимая, что тому очень хочется успеть в этом году помотаться до зимы — а она обещала быть суровой — по всей Волге.

Когда они поднялись по Самаре до того места, где в его время стоял город, то у подножия высокого холма, на правом берегу, уже возвышалась ректификационная колонна. Неподалёку от неё нефтяники каптировали камнем мощный нефтяной родник, поднятый из глубин на поверхность, из которого нефть текла в большое нефтехранилище, также построенное из камня, цемент они привезли с собой, а камни прибежали к ним сами. Нефтяники матерились так, что ему стало стыдно за свою невольную слабость. Митяй сдуру выложил старшим ведлам все свои знания ненормативной лексики.

Матерились же нефтяники из-за того, что благодаря дурной башке князя Данилы они сели на скважину с попутным газом, которого пёрло из-под земли просто до фигища. Нет, газу они радовались, как дети, это же самый настоящий подарок судьбы, вот только газового оборудования у них с собой не было, и потому далеко окрест местное население шугалось из-за того, что в небо ударял длинный язык пламени, вырывавшийся из стальной трубы. В остальном всё было нормально.

Хотя в нефти и было до чёрта серы и парафина, но это их только радовало, значит, и с производством резины хлопот не возникнет. Зато отличнейшего качества чистая и прозрачная соляра уже текла по трубам в танки струга, а Данила Штурман целовал чумазых нефтяников за такое славное топливо и моторное масло.

Пока нефтяники устанавливали нефтеперегонный заводик, речной князь со своими парнями и девчонками сладил им две отличные деревянные общаги и шикарную баньку, и всё это за каких-то две недели. Быстро разгрузившись на берегу и заполнив все пустые бочки солярой и моторным маслом, оставив нефтяникам два мотобота, три Большие Шишиги и три трёхколёсных мотоцикла, Митяй, не задерживаясь, отправился в путь. С вершины холма он увидел в бинокль местных охотников, прибывших на разведку, а потому знал, что уже очень скоро число жителей Нефтеграда увеличится.

После этого начался нудный подъём по Уралу. Митяй, видевший эту реку по телевизору всего однажды, в кинофильме «Чапаев», чуть было в сердцах не переименовал её в Петлюру, — так река петляла по холмистой лесостепи. Змея и та узлом бы завязалась. Однако, что ещё хуже, плыть было очень далеко, и они на трёх мотоботах и шести вездеходах добрались до горы Магнитной только в конце июля.

На строительство Магнитогорска каменного века отряжался самый большой стройотряд — почти триста ведлов, мастеров на все руки. Железо железом, но реки Южного Урала поразили Митяя и ведлов до полного изумления своими неисчислимыми богатствами. Мотоботы, как только их разгрузили, сразу же поплыли в обратный путь за топливом, а ведлы-мастера установили палатки и первым делом принялись проектировать под руководством князя Виктора Сталевара город Магнитогорск. Митяй уговорил того назвать его так, и тот, почесав затылок и повздыхав, согласился. А он вместе с Таней и ещё двенадцатью своими спутниками, переночевав на берегу реки Урал — беляки спать не помешали, — утром отправился в путь, сидя за рулём «Пахома», прочного, как танк Т-34, мощного, словно ракета «Сатана», и ничуть не уступающего по своей надёжности винтовке системы Мосина. Во как.

Река Урал позволяла им продвинуться на север ещё на несколько десятков километров вдоль хребта Уралтау, примерно до Верхнеуральска и даже выше, но он повернул обратно. Они спустились на пару десятков километров и поплыли по не очень широкой речке Гумбейке. Через некоторое время Митяй сел за штурвал автожира, поднялся в воздух и принялся искать наиболее удобный и безопасный путь. Резина, изготовленная Нефтяной княгиней Софьей, была выше всяческих похвал, но, по сути дела, ещё не видела каменистой почвы. Вскоре они вырвались на степные просторы Зауралья, доехали до реки Исети и поднялись по ней до Екатеринбурга. У Митяя, к счастью, оказалась на одном из дисков отсканированная карта этого города и его окрестностей, а потому, как только они доплыли до слияния с Исетью реки Арамилки, по берегу которой пролегал его дальнейший путь, он приказал выбираться на берег и разбивать капитальный лагерь, объявив, что дальше поедет один, на «Пахоме». Что тут началось! Женщины возмущённо завопили, мужики принялись рвать на себе рубахи, а Таня, она как раз кашеварила, так и вовсе чуть не стукнула его по голове стальной поварёшкой.

Однако Митяй властно поднял руку и вполголоса прорычал:

— Прекратить разговоры. Тихо вы, раскричались, как фазаны в курятнике. Это не простые говорящие камни, а особые. Сдаётся мне, что Мать-Земля начала их растить для меня в тот самый день, когда Танюшка своими глазами пробудила мою душу к ведловству. Я не спешил сюда приехать, и потому мои говорящие камни успели набрать совершенно дурную, бешеную силищу, и каждого ведла, кто осмелится к ним приблизиться, они сожгут, как свечку. Он не успеет и пискнуть. Поэтому я должен поехать за ними один и усмирить их. А вы, если не хотите погибнуть ни за грош, должны сидеть здесь и не двигаться с этого места в ту сторону, — Митяй махнул рукой в северо-западном направлении, — ни на шаг. Если не верите мне, то взгляните на свои говорящие камни. Они вам сами всё скажут.