Мир Волкодава: Эпоха бедствий - Андрей Мартьянов Страница 32

- Фейран, что с тобой? Ну-ка быстро открой глаза! И, ради всех богов, перестань кричать!

Кэрис потрепал девушку по щеке, затем довольно грубо встряхнул за плечи, надеясь, что Фейран очнется. И действительно, она подняла веки и уставилась на вельха своими огромными фиолетовыми глазами.

- Опять сны? Говорила со звездами? - Кэрис шептал, чтобы не разбудить остальных. - Нам грозит новая опасность?

Девушка поднялась на локте, левой ладонью отерла мокрый от пота лоб и озадаченно качнула головой, проговорив:

- Странно... Нет, это не было привычной мне беседой с силами неба или земли. Просто сон.

- Знаю я твои "просто сны", - шикнул вельх. - Любое видение, пришедшее к человеку, наделенному даром предсказания, хоть что-то да значит. Рассказывай!

- Видела шада, - после долгой паузы проговорила Фейран. - Солнцеликий был весел и, как мне показалось, счастлив. Радовался новой одежде - красному халату и такому же красному тюрбану, украшенному лиловыми аметистами. Говорил, что наконец-то все заботы прекратились, он сможет отдохнуть и не думать ныне о всякой ерунде наподобие Гурцата, мергейтов или этой проклятой войны. Он прямо-таки светился счастьем изнутри. Может быть, этот сон предвещает нам победу?

- Чего ж ты орала, как резаная?.. Извини. Продолжай, я слушаю.

- Там были и другие люди. Вот они-то как раз были поражены горем. Я не могла смотреть на их лица. Темные пятна вместо глаз, провалившиеся рты, грязные волосы, висящие плетьми... Я их испугалась и поэтому, наверное, закричала.

- К победе. - Кэрис растянулся на ковре рядом с Фейран и сцепил пальцы в замок за головой, на затылке. - Нет, я этот сон толкую совсем по-другому. Постой, постой, если шад говорил, будто ныне получил отдых, - это недвусмысленное свидетельство того, что он уйдет из мира видимого в мир невидимый, где человеческие души получают вечный покой и радость... Однако цвета его одежд были красными, а не белыми, что ясно символизировало бы смерть. Красный - цвет опасности, угрозы или насилия. Мне очень не понравились твои слова о темных людях без лиц. Не могу понять, как все это увязать меж собой. Но, по-моему, с нашим милейшим Даман-хуром должна произойти какая-то изрядная неприятность. Болезнь, несчастный случай? Может быть, покушение? Впрочем, Шада охраняют почище, чем самого эт-Убаийяда, и, как мне кажется, ему не грозит опасность. Разве что от своих. Но, как говорят, дейвани Энарек нечестолюбив, да и все приближенные к Солнцеликому эмайры отлично понимают, что смена властителя в настолько тяжелый момент только повредит общему делу. Абу-Бахр, наследник, не станет ничего затевать против своего отца. Не пойму...

- Может быть, после утренней молитвы рассказать обо всем мудрейшему аттали? - подумав, предложила Фейран. - Среди мардибов Священного города есть знаменитые толкователи снов. Они, наверное, помогут?

Кэрис ничего не ответил, поднялся на ноги и выглянул в узкое окно.

- Рассвело, - каким-то неопределенным голосом сказал он. - Солнце вовсю светит. Из чего можно заключить: утреннюю молитву мы благополучно пропустили. Ладно, буди остальных, а я пойду прогуляюсь на площадь, может быть, узнаю что новое.

Кэрис с лицом, на котором тонко смешивались чувства отвращения и презрения, натянул столь нелюбимые им шаровары, подвязал халат и, по саккаремским законам покрыв голову черно-белой клетчатой каффой, вышел в коридор. Священная стража, зная, что этот человек является личным гостем эт-Убаийяда, пропустила вельха беспрепятственно. Он спустился вниз, миновал утопавший в зелени внутренний двор храма, церемонно раскланялся со спешившим куда-то хранителем библиотеки и, пройдя через приоткрытые, охраняемые халиттами кованые врата, очутился на Золотой площади.

- Ну ни хрена себе... - ругнулся по-вельхски Кэрис и замер, пройдя по мраморным плитам всего несколько шагов.

Людей, которых он сейчас видел, в Меддаи быть просто не могло. Возле узорной металлической коновязи, поставленной меж зданиями Священной школы и дома, где сейчас обитал шад, топтались невысокие мохнатые лошадки, укрытые серыми войлочными попонами, а их хозяева - узкоглазые желтолицые мергейты, числом семеро - тесной кучкой стояли неподалеку, в окружении обнаживших сабли халиттов.

- Помяни демона к ночи... - фыркнул Кэрис и снова буркнул под нос несколько самых гнусных словечек, коими вельхский язык был, в отличие от саккаремского, несказанно богат. Заинтересовавшись необычными приезжими, Кэрис направился прямо к кругу Священной стражи.

Степняки - они ведь как дети. И на этот раз их тяга ко всему кричаще-красивому возобладала над разумностью. Было любопытно видеть мергейтов, облаченных в яркие, изукрашенные камнями и драгоценным шитьем саккаремские халаты, наверняка похищенные из разгромленного дома какого-нибудь благородного эмайра, но в то же время головы поданных хагана покрывали обычные войлочные шапочки, а простая кожаная сбруя лошадей никак не вязалась с вызывающей яркостью их облачений. Даже вечно спокойные халит-ты втихомолку ухмылялись, рассматривая своих врагов.

Кэрис углядел среди стражников одного из знакомых: этот халитт ночами постоянно обходил Золотой храм и иногда заглядывал в комнату гостей выпить немного шербета. Вельх кивнул ему, получив легкий поклон в ответ, подошел и, слегка толкнув халитта локтем в бок, спросил:

- Что происходит-то? Пленных привезли?

- Какое!.. - поморщился воин Священной стражи. - Посольство явилось, понимаешь! Тысячник мергейтского войска с каким-то варварским именем - Менгу, кажется - и его свита. Видишь двух саккаремцев при них? Изменники!

Вельх перевел взгляд на мергейтов, слегка обескураженных великолепием Меддаи, рядом с которым блекла красота погибшей Мельсины. Ну точно. Память не подвела. Кэрис отлично запомнил высокого для степняков парня - этот тип наведывался в Пещеру вместе с Гурцатом. Рядом - совсем молодой безусый мергейт, еще один, постарше, четверо обычных нукеров с деревянными пайзами, в то время как на груди посланников посверкивают золотые пластинки с изображением разбросавшего крылья сокола. Двое саккаремцев - Кэрис поначалу принял их за любопытствующих жителей Меддаи. Первый - пожилой человек, выглядящий перепуганным и отводящий глаза, когда его взгляд пересекался со взглядами Священной стражи. "Не иначе как толмач, - решил Кэрис. - Бедолаге до невероятия стыдно, что он приехал в город Атта-Хаджа в сопровождении первейших врагов своей страны и своей религии. Но почему у меня отчетливое чувство, что я видел второго?.. Этот, несомненно, из благородных. По лицу видно, и оружие у него слишком добротное для простого воина".