На краю могилы - Джанин Фрост Страница 32

— Там не пахнет кровью, — насмешливо произнесКости.

— Что ты говоришь!

Он продолжал вести машину по улицам пригорода на высокойскорости.

— О, ты сама все увидишь. И бутылка Дениз тебенаверняка пригодится.

Я поняла — кровопролития действительно не предвидится,поскольку Кости все так же иронично улыбался. Я все-таки надеялась, что угрозажизни матери не вызвала бы у него такого веселья. Когда мы свернули на подъезднуюдорожку к предполагаемому дому Родни, я услышала, как мать ворчит и ругается.Ну и что в этом необычного?

Кости выскочил из машины, даже не потрудившись заглушитьмотор, и так забарабанил в дверь, словно хотел выбить стекла:

— Джастин, открывай!

Передняя дверь отворилась, и я вслед за Кости поднялась накрыльцо. В конце концов, должен же был кто-то из нас двоих выключить зажигание.

Кости решительно шагнул мимо матери, не обращая внимания наее требование оставаться снаружи. Он лишь искоса взглянул на нее и невольноскривил губы:

— Провалиться мне на этом месте, Джастин! Волосынемного растрепаны. Занималась уборкой, дорогуша? Нет? И твое лицо. Если бы яне знал тебя так хорошо, предположил бы, что ты покраснела. Давным-давно, когдая был проклятой шлюхой, как ты говоришь, я частенько видел женщин в такомсостоянии. Каждый раз, когда они кувыркались в постели.

У меня от изумления открылся рот, и я присмотрелась кматери. Она вышла в одном халате, каштановые волосы и впрямь торчали в разныестороны, щеки слегка порозовели… Господи, да у нее засос на шее?

— Грязная скотина, убирайся отсюда! — крикнула онаКости.

А он так расхохотался, что согнулся пополам:

— Вот уж действительно, чья бы корова мычала… Подуматьтолько, а Кэт боялась, что ты узнаешь о ее связи с вампиром. Теперь тебе нечеговозразить, не так ли? Давай, приятель, спускайся, прими наши поздравления! Ятобой восхищаюсь.

— Кости, — донесся сверху раздраженный голосРодни, — шел бы ты отсюда!

Я едва не упала.

— Мама? Ты и Родни?

На щеках матери вспыхнул густой румянец.

— Он готовил мне ужин, — выпалила она.

От изумления я с трудом смогла говорить:

— И десерт тоже, верно? Я тебе не верю. Все эти годы тыунижала меня за то, что я сплю с вампиром. Посмотри на себя! Лицемерка, Родниже вурдалак!

— Он не убивает людей, он пользуется толькомертвецами! — громогласно заявила она, прибегая к сомнительнойлогике. — И мне уже сорок пять, так что я не обязана оправдываться передсобственной дочерью.

Я таращилась на нее, словно видела впервые:

— А ему понравилось?

— О чем ты, Кэтрин? — сердито спросила она.

— Трахаться с тобой, вот о чем!

Кости опять зашелся от смеха и даже вытер глаза рукавом.

— Поехали, Котенок. Не стоит их еще большерасстраивать. Никак не могу удержаться… Приятно было встретиться, Джастин.Родни, — опять сдавленный смешок, — восхищаюсь твоей храбростью.

Кости, все еще хихикая, развернул меня к машине. Дверь занами с треском захлопнулась.

Мы поехали по улицам городка уже на безопасной скорости.Кости еще долго посмеивался.

— Как хорошо, что ты не предупредила ее о нашемприезде, любимая. Это было великолепно!

Я ничего не ответила, а лишь откинулась на спинку сиденья иоткрыла бутылку джина.

Мое платье было серебристого цвета. От пояса оно спускалосьдо самого пола, плотно прилегая к ногам, а лиф состоял из двух полосок ткани,соединенных сзади на шее. Спина оставалась открытой, а на груди был такойглубокий V-образный вырез, что исключался любой бюстгальтер. Впрочем, иукрашений к нему тоже не требовалось.

Я нахмурилась, глядя на свое отражение в зеркале:

— Если я замерзну, ты сразу об этом догадаешься. Я жехозяйка и не могу выглядеть дешевкой.

Рядом с моим отражением появилось отражение Кости.

— Ты не выглядишь дешевкой — сногсшибательно!

Прикосновение его губ к моему затылку подтвердилокомплимент, а мои соски тотчас затвердели и стали видны. Это простонепристойно.

— Восхитительно, — возразил Кости, не отрывая губот моей кожи.

Ему не могло не понравиться платье, ведь он сам его выбрал.Кости всегда предпочитал более откровенные наряды, чем я. По крайней мере, яхоть надела нижнее белье, каким бы миниатюрным оно ни было: кое в чем я с нимне соглашалась, несмотря на безграничную убедительность его доводов.

Кости на секунду наклонил голову набок:

— Приехала твоя мама.

Поскольку Кости был еще не одет, я спустилась встретить ее.Мы не виделись с того незабываемого вечера в доме Родни, и я даже не хотелаузнавать, продолжается ли их связь. Родни, будучи джентльменом, не упоминал отом случае, когда явился утром и занял свой пост на кухне, зато я слышалаприветствие Кости: «Привет укротителю драконов!»

Я открыла дверь… и моя улыбка испарилась. Стоящая напротивженщина не могла быть моей матерью.

Седина в ее каштановых волосах исчезла, зато появилосьнесколько более светлых прядей. Произошло это в результате подкрашивания илиобесцвечивания, но за прошедшие три недели она помолодела на десять лет.Бархатное платье аметистового цвета туго облегало фигуру, и юбка, доходившая досередины лодыжки, была разрезана с одной стороны до самого бедра. Платье нагреческий манер оголяло одно плечо, а из высокой прически выбивалось нескольколоконов. А вот большие голубые глаза остались прежними.

— Кэтрин!

Она проскользнула, мимо меня, даже не пытаясь обнять. Что ж,это мне знакомо.

— Тебе надо одеться потеплее, на улице похолодало.

«И тебе здрасте, мама. Или кто ты есть, черт побери! Потомучто ты совсем не похожа на женщину, которая меня растила».

— Кто бы говорил, — ответила я. — Твои ногиоткрыты до самых бедер. Господи, если бы бабушка тебя увидела она бы встала изгроба!

Мать открыла рот, но промолчала, а потом улыбнулась:

— Я ей ничего не скажу, если ты меня не выдашь.

Надо пойти на кухню и преклонить колени перед Родни.Невероятно, но он сумел привить ей чувство юмора, а для этого, вероятно,потребовалось колдовство вуду, несколько обезглавленных цыплят и огромноеколичество благовоний.

— Позволь предложить тебе гоголь-моголь, мама, —произнесла я, оправившись настолько, чтобы проводить ее в гостиную. — Ондовольно крепкий.