Сталкеры поневоле. Хранитель Зоны - Виктор Глумов Страница 32

Вспомнился скелет в топке. Телефон «Нокия», берет с кокардой, каких в Зоне никогда не было… Теперь совпадения, которым он не придал значения, сложились в четкую картинку: это был военный, а не сталкер! Маузер улыбнулся, вынимая из-за пояса трофейный ПМ. В Зоне он бесполезен, а вне ее… Что там у нас с патронами? Он вынул магазин: под завязку, восемь штук.

Теперь надо дождаться, когда военные и черные попытаются договориться, а там действовать по обстоятельствам: если фрайбовцы пойдут на переговоры первыми, открыть огонь по военным. Если нет, самому пойти сдаваться и пострелять в них, изображая крайнюю степень фанатизма. Если пристрелят – тем лучше, самоубиться он не решился, а так это сделают за него, к тому же Игарт найдется.

Маузер спустился с дерева и пополз к лагерю военных по вездесущим грибам и росистой траве. На подходе к лагерю наткнулся на растяжку, обогнул ее и затаился неподалеку от БТРов, держа наготове пистолет и навострив слух. Говорящих он не видел.

Рыдавший солдат продолжал всхлипывать и скулить, его пытался успокоить приятель. Третий сослуживец проговорил скрипучим голосом:

– Оставь, Вовчик, видишь, совсем сбрендил.

Кто сбрендил, Вовчик или нет, Маузер не понял, но оно и неважно. Солдаты обменялись репликами и тот, кто говорил про сбрендившего, вздохнул:

– Как думаешь, эти, что в начале, люди были? Ну, которые говорили: «Сдавайтесь».

– Хрен их знает. Вдруг оборотни? Бррр… Проще не смотреть, мерзость дохлая. Уроды. И откуда они взялись?

– Эксперименты, – ответил второй таким тоном, будто ему известна истина.

Их беседу прервали черные, которые снова предложили взаимовыгодное сотрудничество. Командир пророкотал:

– Ладно. Пусть выйдет один человек, безоружный, с поднятыми руками. При малейшем подозрении открываем огонь.

Как Маузер ни вглядывался, видел только мелькающие в тумане смутные силуэты. Видимо, сейчас на переговоры идет один из черных, и надо подобраться поближе к месту действия.

Он сглотнул и простился с жизнью. Один раз он уже умирал, это было почти не больно. Теперь его опять застрелят. И есть вероятность, пусть небольшая, что его жизнь закончится – законы Зоны тут не действуют. Но из всех путей этот самый оптимальный – и врага можно подставить, и в безопасное место переместиться. Если Фрайб промоет мозги военным и заинтересует их, бежать будет некуда. Люди из правительства узнают и об армии бессмертных, и о ценных артефактах, а главное, об искусственных вселенных, созданных под заказ. Делать это умеет только Фрайб, самый полезный человек на Земле. Потому его будут холить и лелеять.

Маузер подобрался к БТРу, спрятался под днищем, перевел дыхание, снял пистолет с предохранителя и выглянул. Черных было трое, они стояли с поднятыми руками. Люди сгрудились вокруг них, ощетинились автоматами и не решались подходить.

Один из черных изобразил на лице подобие улыбки и проговорил:

– Мы такие же люди, как и вы, только живем по ту сторону. Нам есть что вам предложить. Создатель Зоны хочет поговорить с вашим начальником…

Вот он, момент истины, Маузер вылез из-под БТРа, прицелился в ногу громогласному командиру, нажал на спусковой крючок, затем пальнул еще и еще раз, упал, перекатился за БТР с криком:

– Аллах акбар! Получите!

Не дожидаясь приказа, вояки открыли по нему огонь и за компанию покосили послов черных. Только распластавшись на заляпанной маслом траве под транспортером, Маузер ощутил жжение в груди. Закружилась голова, руки оледенели, выступил холодный пот. Последнее, что он подумал: «Кровотечение. Здравствуй смерть, вот ты какая». И рефреном пел чужой звонкий голос: «Все получилось, Игорь молодец!»

Вы проиграли. Попробуйте снова. У вас неисчислимое количество попыток.

Москва. Ольга

Ольга проследила за направлением взгляда Валика и удивленно застыла: к ней направлялся Игнат Артюхов, за ним сзади и слева шагал огромный телохран с огненно-рыжими волосами и розовой кожей младенца. Вид у олигарха был уставший, словно он тоже не спал сутки. Вряд ли он переживал из-за Игоря, скорее всего, у него проблемы с бизнесом или менты замучили допросами.

Артюхов кивнул Вальке и Ольге, навис над четырьмя копателями могил, которые уже завершили свое дело и монтировали временный железный памятник. Телохранитель отошел на почтительное расстояние и замер истуканом. Ольга достала из сумочки фотографию Маузера в траурной рамке и направилась, чтобы поставить ее, но Артюхов взял ее за руку, она аж дернулась от неожиданности. Покосившись на Вальку, он проговорил:

– Извините, можно Ольгу на пару минут?

Валька дернул плечами:

– Это вы у нее спрашивайте.

– Да, – ответила она равнодушно и отошла к могиле профессора, подальше от гостей и Вальки. Облокотившись на оградку, невидящим взглядом уставилась на памятник черного мрамора, на дрожащие осинки, кованые лавочки и столик. Артюхов воровато огляделся, оперся об оградку рядом и забормотал:

– У меня хорошие новости, даже не представляешь, насколько хорошие. Только не кричи и не падай в обморок, – он шепнул на самое ухо: – Маузер на самом деле жив.

Ольга отшатнулась. Захотелось влепить ему пощечину, на глаза навернулись неожиданные слезы:

– Вы посмеяться надо мной пришли? Знаете что… – она всплеснула руками, открыла рот, но слова застряли в горле.

Валька, наблюдавший со стороны, ринулся на помощь, взял Артюхова под локоть:

– Извините, но, по-моему, она вам не рада.

Олигарх вырвался, поджал губы, его глазки-буравчики метали молнии, жилы на шее вздулись, оттопыренные уши полыхали огнем.

– Пожалуйста, не вмешивайтесь. От этого разговора очень многое зависит, понимаете?

Ольга обхватила себя руками, ее трясло, слезы будто прорвали плотину и снесли остатки сдержанности. Ничего не осталось, только боль и пустота. Слезы омывали их, как дождь горячие скалы, и становилось легче.

– Ольга, – проговорил Артюхов уже спокойнее. – Оленька… – он поднял ее голову за подбородок. – Пожалуйста, посмотри на меня. И послушай. Я не вру. Происходят очень странные вещи, мои слова могут показаться бредом, но это правда. Я могу доказать… Да не плачь! Что мне сделать, чтобы ты поверила?

Ольга закрыла лицо руками. Мира не осталось, был только голос Артюхова.

– Пойдем, поговорим в машине. За мной следят.

– Уважаемый, – попытался вмешаться Валентин. – Я бы еще побеседовал с вами, чтоб уточнить подробности смерти Игоря Коваля.

– Полицейский? – поинтересовался Артюхов. – Какой отдел?

Ольга не убирала рук от лица. Так спокойнее, она будто отгородилась от мира, который ранил.

– Оля, – проговорил Валик и тронул за плечо. – Что делать с этим господином?

Наконец она пересилила себя и с вызовом глянула на Артюхова: