Крысолов - Андрей Уланов Страница 32

– Прошу вас, благородные таны, – этот слуга был полной противоположностью предыдущему. Во-первых, одет по здешней неторопливо-тысячелетней моде – в просторное белое одеяние. Во-вторых же, он был высок и тощ, одежды висели на нем как тряпки на чучеле. Да и с произношением у него дело было явно лучше, чем у младшего визиря.

Может, этот человек-палка и не слуга вовсе, мелькнуло в голове Раскона, а тоже какой-нибудь вельможа? Визирь внешних сношений или как он там, вернее, здесь называется? В конце концов, не такое уж частое для местных жителей событие – заход в бухту Радужного цветка иторенского фрегата.

– Шах ждет.

Однако не очень-то тяготится этим ожиданием, подумал Диего, глядя на танцующую впереди стайку – к счастью, не бабочек, а женщин. Шедший рядом ун-капитан вдруг сбился с шага и принялся разглядывать траву. Как видно, на экзотические танцы его знакомство с Востоком до сего дня не распространялось.

– Не будьте ханжой, Энрике.

– Я не… – ун-капитан на миг поднял взгляд и, покраснев словно мальчишка, вновь вернулся к ботанике. – Но это же совершенно непристойно!

– Они одеты.

– Да?! – Энрике решился на еще один быстрый взгляд. – А по-моему, они раздеты. Эти прозрачные тряпки ничего не скрывают, а лишь подчеркивают…

– Пленительные очертания?

– Грех! – горячечно выдохнул ун-капитан. – Право же, не понимаю, как вы можете смотреть на них!

– Совершенно спокойно, – признался Диего. – Вид модниц с аллей Эстрадивьяны неплохо готовит к подобным зрелищам. К тому же, Энрике, эти таны не в моем вкусе. Слишком широкие бедра, да и плечи больше подошли бы рыночным торговкам, чем танцовщицам. Впрочем, – задумчиво добавил он, – особо удивляться не приходится: каков танец, таковы и танцоры. Зато, – с усмешкой добавил он, – можно с уверенностью сказать, что этой стороны бешбешских традиций тлетворное эльфийское влияние не коснулось.

– Грех и мерзость! – Энрике обвиняющее ткнул пальцем в россыпь одуванчиков перед собой.

Раскона не стал говорить ун-капитану, что почти согласен со вторым пунктом обвинения. Возможно, у бешбешей кругообразные движения задниц и взывали возвышенные чувства хотя бы отдельных частей тела, но у Диего они отчетливо проассоциировались с терзаемым желудочными коликами страдальцем, что пытается найти чуть менее болезненную позу.

Обидно, подумал он. Столько будоражащих сплетен, неясных слухов – а в жизни все оказалось столь неприглядно.

Негромкий хлопок – и музыка смолкла. Танцовщицы прекратили выгибаться и, перестроившись в цепочку – память Диего мигом воскресила зычное: «в колонну по одному стройсь!», – засеменили к лесу. На поляне остались только иторены и придворный в белом, который вышел вперед и, как предположил Раскона, изготовился к очередному титулованию.

– Опора и защита истинно верующих…

– Достаточно, Мальгми! – резкий окрик на иторенском словно ударом хлыста перебил заунывный речитатив. – Пусть посланники герцога подойдут ближе!

Голос – услышав его, Диего едва не выронил шкатулку – прозвучал из пустоты, глаза же Раскона утверждали, что на поляне перед ними пусто. Впрочем… прищурившись, он всмотрелся в зеленый ковер впереди. Примятые танцовщицами цветы уже распрямлялись. Еще несколько распустились прямо сейчас, за каких-то десяток секунд. Их крохотные зеленые бутончики быстро увеличились и вдруг разом лопнули, высвободив множество темно-синих лепестков.

Здесь все пропитано магией Жизни, подумал Раскона. Почва, воздух, роса на деревьях… роса… тень! Конечно же!

Солнце стояло почти в зените и деревья вокруг почти не отбрасывали тени – однако вся поляна была в тени, словно ее накрыли тентом. Или – кроной.

Кроной большого старого дуба, частью которого и был шахский трон.

Теперь, когда магическая завеса спала, Диего смог должным образом оценить искусство ее создателей. Скрыть не иллюзорной стеной, но видом пустоты огромное дерево и людей вокруг него – задача, достойная Архимага. И превосходный сюрприз для врагов шаха – даже зная, что и где высматривать, они все равно вынуждены будут терять драгоценные секунды, которые не упустят ни выстроившиеся у кромки леса стражники, ни приближенные, чинно рассевшиеся на подушках позади дуба, ни… другие.

Слева от шаха лежал, вытянув передние лапы, крупный лев с огненно-рыжей гривой, по правую руку же сидел белый волк, изредка мотавший головой. Подойдя ближе, Диего понял, что волку жарко – из раскрытой пасти свисал язык, дышал зверь часто и тяжело, а голубые глаза с круглым человеческим зрачком подернулись мутной пленкой.

Не было видно лишь орла – впрочем, среди ветвей Трон-дерева с легкостью могла найти убежище орлиная стая. Раскона и не пытался высматривать золото перьев – куда больше маленького тана занимало лицо сидящего на троне человека.

Смуглое. Черные глаза, тонкие губы, нос – на удивление прямой, редкость среди «клювастых» южан – и ни малейших признаков усов или бороды. Эльфийская кровь? Или… второе предположение было еще невероятнее, оно противоречило всему, что Диего знал о бешбешах, зато и объясняло все. Конечно, все дело может быть в возрасте или даже просто личных пристрастиях, но ведь был еще и голос!

– Рад видеть в своем дворце наших новых друзей и союзников, – произнес шах Беда и эти слова развеяли остатки сомнений Диего. Все прочие признаки были косвенными – но сейчас он точно знал, кто сидит на троне шахства Беда.

Женщина! Красивая – Диего почти не сомневался, что стоит ей снять здешнюю корону – бело-зеленый, обильно украшенный жемчугом и бирюзой тюрбан – и длинные черные волосы заставили бы фрейлин Эстрадивьяны побелеть от зависти. Возраст ее он точно назвать не рискнул, но вряд ли ей было больше тридцати. Скорее – меньше. Красива, умна и очень, очень опасна: захватить и удержать власть в шахстве бешбешей могла не гаремная кошечка – пантера.

Интересно, подумал он, а знает ли шахство за пределами дворца, кто именно сидит на троне?

– Мы также рады приветствовать опору и защиту…

– Если вы не хотите, чтобы наша встреча затянулась до вечера, – с легким смешком перебила его женщина, – называйте меня «сиятельный Осман». Или просто «сиятельный».

– Благодарю, сиятельный, – Раскона с трудом, но все же удержался от окончания женского рода.

– Теперь представьтесь вы, – подсказал сбоку придворный.

– Имя мне Диего Раскона, я капитан коронного фрегата «Мститель». Рядом со мной ун-капитан Энрике Кэмпбэлл.

– Он – ликт?

– Потомок беженцев святой веры, сиятельный.

Раскона собрался было подойти еще ближе, и тут же перед ним выросли двое в белых с золотым халатах. Их ружья пока оставались закинутыми за спину, а массивные ятаганы дремали у пояса, но Диего не сомневался – любой из этой пары скрутит его в рогалик одним движением руки.

– Я хочу вручить шаху письмо и дар моего короля!