Остров мертвых - Роджер Желязны Страница 32

Я родился во второй половине двадцатого века, и в те временаискусство и ремесло — смотря с какой стороны посмотреть — шпионажа пользовалоськуда большей популярностью среди широких масс населения, чем, скажем, морскаяпехота США или Американская Ассоциация Врачей. Мне кажется, в какой-то степениэто был просто привлекательный способ бегства от неприглядной действительностиэпохи «холодной войны». Однако, со временем это явление вышло из-под контроля,как обычно случается со всем, что оставляет свой след в веках. В длинном перечнепопулярных героев, что открывается принципами Возрождения и заканчиваетсябедными юношами, которые «жили честно, старательно трудились и женились надочерях своих начальников», нашлось место и для человека с капсулой цианистогокалия в дупле зуба, умопомрачительными любовницами и невыполнимыми заданиями,которому мимолетный секс и насилие заменяли любовь и смерть. Эти люди были нагребне успеха в 70-х годах двадцатого века и теперь о них вспоминают с той женостальгией, что и Рождестве в средневековой Англии. Конечно, нарисованныйздесь образ весьма далек от реального. В наши дни шпионы являют собой еще болеежалкое зрелище, чем тогда. Они собирают самые незначительные подробности,которые только могут заполучить, и передают их кому-то, кто вводит оные в компьютер,в котором хранятся тысячи подобных фактов. Таким образом проясняется какое-томалозначительное обстоятельство, кто-то пишет маловразумительную служебнуюзаписку, которую сдают в архив и тут же забывают о ее существовании. Как я ужеговорил, межзвездная война — редчайшее явление, а классический шпионаж имелдело как раз с военными тайнами. Когда война, как способ продолжения политикииными средствами, практически исчерпал себя, то надобность в подобных секретахпропала. Сейчас настоящие, талантливые шпионы работают исключительно в сферепромышленного шпионажа. В двадцатом веке мало кто слышал о человеке,доставившем в руки «Дженерал Моторз» микрофильмы чертежей последнего детищаФорда или о девице, у которой в подкладке лифчика уместился эскиз новейшеймодели Диора. Эти шпионы не удостаивались в ту пора особого внимания. Но теперьлишь у их коллег сохранились навыки древней профессии. В межзвездной торговлеправит закон джунглей. Все, что может дать хоть какое-то преимущество передконкурентом — новый технологический процесс или расписание поставок между двумяфирмами — становится не менее важным, нежели когда-то был Манхэттенский проект.Так что шпион, способный раздобыть эти сведения, ценится на вес пеньковыхтрубок.

Майк Шендон был подлинным асом шпионажа, лучшим из всех, ктокогда-либо работал на меня. Каждый раз, когда я думаю о нем, меня гложетзависть. У него было многое из того, о чем я мог лишь мечтать.

Он был примерно на два дюйма выше меня и фунтов на двадцатьтяжелее. Глаза у него были цвета только что отполированного красного дерева, аволосы — черны, как ночь. Шендон был дьявольски ловок, имел до отвращенияприятный голос и всегда безукоризненно одевался. У этого сына фермера саграрной планеты Вава было шило в одном месте и большие запросы. Он до всегодошел своим умом, так как был исключен из школы и «изолирован заантиобщественные поступки». В дни моей молодости выразились бы яснее: онпроводил все свое свободное время в тюремной библиотеке, отбывая срок закрупную кражу. Сейчас говорят иначе, но смысл от этого не меняется. Судя потому, что вновь он попался нескоро, перевоспитание прошло успешно. Конечно, унего были блестящие способности. Они были настолько велики, что я всегдаудивлялся, как его вообще смогли еще раз выследить. Сам Шендон говорил, что этоему на роду было написано попасться во второй раз. Он был телепатом и обладалпочти фотографической памятью. Он был силен, вынослив и умен, умел пить, аженщины буквально вешались ему на шею. Поэтому, как мне кажется, оснований для завистиу меня было более чем достаточно.

Шендон работал на меня несколько лет, прежде чем япознакомился с ним лично. Один из моих вербовщиков направил его в «Специальнуюучебную группу при Объединении Сандау» (читай: шпионскую школу). Через год онбыл уже вторым на своем курсе. Впоследствии Шендон проявил себя и когда делодошло до так называемых «производственных исследований». Его имя периодическипоявлялось в секретных донесениях, и однажды я решил пригласить его на обед.

Искренен и обладает хорошими манерами — такое у меняосталось впечатление после нашей встречи. Это был врожденный проходимец.

Телепаты среди людей встречаются крайне редко и, хотяполученная с помощью телепатии информация не имеет веса в суде, этот дар явночего-то стоил.

Однако, несмотря на все его блестящие способности, работатьс Шендоном было нелегко. Сколько бы ему не платили, он всегда тратил больше.

Лишь после его смерти я смог оценить размах деятельностиШендона в сфере шантажа. Но попался он, как и большинство шпионов, при работе«на сторону».

Мы обнаружили, что в «Объединении Сандау» идет серьезнаяутечка секретной информации. Однако мы не знали, где и как это происходит. Наее источник мы вышли только через пять лет. К тому времени «Объединение Сандау»уже начало лихорадить.

Но мы его все же прищучили. Это было не так-то простосделать. Мне пришлось нанять четырех телепатов, и только после этого Шендонавсе же загнали в угол и отдали под суд. Он был признан виновным, осужден инаправлен на очередное перевоспитание. Мне же пришлось взять три контракта намироформирование, чтобы поддержать свою организацию. Мы успешно выпутались изкризиса, хотя и не без ощутимых финансовых потерь.

Но на этом наши неприятности не закончились — черезнесколько лет Шендон сбежал из тюрьмы. Слухи об этом событии мгновенно достиглимоих ушей. Приговор, на мой взгляд, был слишком мягок.

Словом, его имя было занесено в списки разыскиваемыхполицией, но Вселенная велика…

Это произошло в окрестностях Кусбея (Орегон), где я отдыхална побережье во время моего пребывания на Земле. Я собирался провести тамдва-три месяца, пока шли переговоры о слиянии нашей организации с паройсевероамериканских компаний.

Прогулки у водной глади оказывают целительное воздействие наутомленную психику. Запах моря, чайки, плеск волн, шорох песка; сменяющие другдруга жара и прохлада, сырость и сухость; привкус морской воды и постоянноеприсутствие сине-серо-зеленого пространства, испещренного барашками пены — всеэто как бы очищает душу, омывает взор, проясняет сознание. Каждый день япрогуливался по пляжу: до завтрака и после ужина. Звали меня тогда КарлосПалермо, если кому интересно. Почти шесть недель такого времяпровождения я сталчувствовать себя свежим и бодрым, а когда договор об объединении был подписан,моя финансовая империя вновь обрела равновесие.