Кровавые сны владык - Эльдар Сафин Страница 32

Ближе к вечеру Айра знаками велела глухонемой служанке приготовить для нее чай. Она почти привыкла к этому напитку — во всяком случае, начала различать, когда отвар был совсем гадкий, с металлическим привкусом, а когда более-менее вкусный.

К тому моменту, когда вода в котелке закипела, вошел Ритан — в новой кольчуге и с имперским шлемом, по которому шел гребень с дырками для плюмажа, он выглядел великолепно.

— Чем все кончится? — спросила Айра. — По-моему, рано или поздно нас просто убьют.

— Сейчас мы немного выждем, — ответил Ритан. — Потом расскажем Абыслаю, что если он хочет жить, то обязан будет объяснить Текею и Джамухару, что они должны пойти под нашу руку. Абыслай поговорит с каждым из них, вернется, скажет, что они согласны. Мы не поверим. Он еще раз поговорит с ними и вновь скажет, что они точно согласны. Мы вновь не поверим. Так будет продолжаться до тех пор, пока Абыслай не скажет правду — что они никогда не согласятся.

— А что потом? — удивилась Айра.

— А потом мы скажем, что тогда должны убить их всех. И Абыслай, чтобы остаться в живых, предложит помочь нам убить Текея и Джамухара. И мы подстроим это так, чтобы это увидели и запомнили. Мы скажем, что хотели мира и не могли иначе договориться с остальными. Абыслай сбежит, вместе с ним уйдет его тумен. Вся степь объединится для того, чтобы найти и покарать его. А мы пойдем в Жако вместе с тремя туменами, и никто больше не посмеет усомниться в нашей власти.

— Так просто? — удивилась королева Дораса.

— Нет конечно. — Ритан огляделся вокруг, расчистил одну шкуру от подушек и сел на нее. — Все окажется гораздо сложнее. Каждый наш шаг будут обсуждать, нас обвинят в смерти Джамухара и Текея, Абыслай скажет, что это мы его заставили — магией или пытками. Наместники в разных городах начнут жаловаться на то, что у них плохо с золотом: купцы не платят, а воины хотят вкусно есть. Нам придется разрешать им не платить или пытаться заставить их. В Орде начался раздор, и среди нас нет никого, кто мог бы выйти вперед и сказать: «Я владею по праву». Если мы будем хитрыми и сильными, как волки, мы сможем собрать Орду в кулак. Но сейчас это очень непросто.

«Он умнее, чем я думал, — сказал Голос. — Хотя, может быть, у них сейчас просто нет выхода, и приходится либо быстро учиться, либо умирать».

Ритан не отказался от чая.

Айра, как зачарованная, смотрела, как он отхлебывал из пиалы обжигающую жидкость.

«Мы слишком разные, — сказала Айра. — Они совсем другие».

«Вы совершенно одинаковые, что степняки, что горожане или горцы, — настойчиво ответил Голос. — А различиями обычно оправдываете свое желание пнуть ближнего».

Королева Дораса ничего не ответила — ей очень хотелось ударить незримого собеседника или сказать какую-нибудь колкость, но первое было невозможно, а от второго она удержалась.

Все шло по плану — Коренмай всю ночь беседовал с Абыслаем, тот время от времени ходил к Джамухару и Текею, затем возвращался, и разговор продолжался.

Наконец от Коренмая прибежал вездесущий Усан и сказал Ритану:

— Пора!

Ритан один, без охраны и даже без кольчуги, с простой саблей пошел туда, где ждали тысячники трех туменов. О чем он с ними говорил, Айра так и не узнала — но в итоге поздним утром к шатру, где находились Абыслай, Джамухар и Текей, явились полсотни кочевников в дорогих доспехах, а между ними, выступая в роли заложника, шел Ритан.

Имур и Коренмай ждали в стороне, лица их оставались бесстрастными, руки лежали на рукоятях сабель. Айра подозревала, что они в любом случае не оставят друга и, если что, попытаются выручить его или хотя бы его тело.

В шатер вошли трое тысячников.

Там они пробыли недолго, затем вышли, приглашая еще несколько человек.

Айра, наблюдавшая за всем от своего шатра, изнывала от беспокойства и любопытства.

Через некоторое время у заложников побывали все пятьдесят богато наряженных степняков. Все они оказались в замешательстве, некоторые тихо переругивались между собой, но Айра не знала никого из них и потому не могла даже предположить, что происходит.

Ближе к вечеру к ней прибежал Усан и сообщил, что Джамухар, даже связанный, каким-то образом умудрился ранить Абыслая, а Текей умер, не сопротивляясь. Главной проблемой оказалось то, что никто из тысячников не хотел, чтобы Орда развалилась, перестала существовать, но нет и предводителей, за которыми пошла бы степь, после предательства Абыслая и смерти Джамухара и Текея.

Все склонялись к тому, чтобы попробовать созвать урултай, но на его сбор даже самые легковерные отводили не меньше месяца, а более опытные полагали, что не меньше двух.

— Что будет с Имуром, Ританом и Коренмаем? — спросила Айра.

— Скорее всего, поставят наместниками в каких-нибудь городках, — ответил легкомысленно Усан. — И заставят собирать такой налог, что люди быстро взбунтуются.

— А что сделают со мной? — продолжила спрашивать королева Дораса.

— Не знаю, — растерялся мальчишка. — Не убьют — это точно, ты мать будущего хана, а он — единственная надежда Орды.

— Достань мне кольчугу и саблю, — попросила Айра.

Она не знала еще, что собиралась сделать, но быть игрушкой в руках урултая или тысячников ей точно не хотелось.

Усана не было довольно долго — за это время успело стемнеть, вокруг шатра, в котором погибли Джамухар и Текей, встали воины, в самом шатре не прекращаясь ни на мгновение шел совет.

От усталости у Айры кружилась голова.

Надев с помощью Усана кольчугу поверх расшитого драконами халата, бывшая королева Дораса решительно взяла в руки саблю и пошла к шатру, где решалась в том числе и ее судьба.

Двое воинов, мимо которых она собиралась пройти, загородили дорогу.

Они не поднимали оружия, не угрожали ей — для них она была не воином, а женщиной, напялившей зачем-то кольчугу и взявшей в руки клинок, более опасный для нее, чем для окружающих.

Айра с силой взмахнула саблей, и благодаря наручам удар вышел легким и отточенным. На землю перед ней упали две головы, мгновением позже рухнули тела нукеров.

«Они хотели уничтожить Дорас, — сказала она про себя, надеясь, что Голос не ответит. — Это враги».

И он не проронил ни слова.

С двух сторон к ней бросились другие нукеры, но она пошла вперед, не оглядываясь.

Отодвинув полог шатра саблей, Айра вошла внутрь.

Тут было душно и жарко, именно так, как она не любила, на коврах сидели два десятка воинов в нарядных одеждах, все, кроме Ритана и Коренмая, немолодые, а то и старые.

— Во мне обретает жизнь внук хана Разужи и сын хана Дайрута, — сказала она громко. — И он не хочет, чтобы им помыкали.

— Ты — женщина, — прошипел один из воинов, поднимаясь и подходя к ней.