Мистресс из трущоб - Анастасия Вкусная Страница 32

Не знаю, сколько прошло времени. Я наплакалась и уснула. Проснулась посреди ночи – одна в комнате, голодная, замерзшая, испуганная. Ночная тишина давит на уши, а в голове только одно желание – найти Эшара и поговорить. Объяснить ему все. Неужели он может поверить какой-то старухе, что этот ребенок не его? После всего? Зачем бы мне делать такое и оставаться рядом с ним, ведь это отсроченное самоубийство? Уверена, попытайся я скрыть от Министра любую малость, ничего бы не вышло, а тут… Да кем он меня считает, прожженной интриганкой?!

Я ходила по комнате кругами, накручивала себя, и вскоре страх сменился гневом. Как он вообще мог вот так сбежать, не дав мне и слова вставить? Почему ложь какой-то Шады принял так легко? Нет, я найду его и все выскажу! Пригладила волосы, утерла слезы и ринулась за дверь. Но… Оказывается, меня караулят гончие. Под руководством Крага. Я теперь еще и опасная преступница.

- Где он?! – почти выкрикнула.

- Майра, вернись в комнату и постарайся поспать. Силы тебе пригодятся.

- Мне нужно его увидеть. Я не понимаю, что происходит. Хочу всего лишь поговорить, - постаралась успокоиться и надавить на жалость.

- У меня приказ, ты останешься в спальне.

- Надолго?

- Как Министр решит.

Вернулась в покои, от отчаяния громко хлопнув дверями. Снова бесконечно мерила ковер шагами, и уснула только под утро. Разбудил звук шагов. Соскочила, прижала простынь к груди, будто ожидала кого-то постороннего увидеть. Но это всего лишь Корделия. С подносом и абсолютно невозмутимым лицом. За ней вошел доктор Джонас.

- Доброе утро, Майра. Пришло время осмотра, пойдемте в ванную.

Ничего не поняла, никаких осмотров мы с Джонасом не обсуждали. Но все равно послушно встала и поспешила за врачом. Доктор дождался, пока войду, и запер дверь. Потом подошел к умывальнику и включил воду.

- Умывайся, я буду говорить, - сразу же подчинилась. – Не знаю, что у вас произошло, но эта ночь была ужасной. Министр рвал и метал. По его бессвязному бреду выходит, что дело в тебе. Когда приводил его в чувства, сказал, что выставит любовницу вон из дворца. Собирай вещи, Майра, и уходи. Вероятнее всего, второго шанса унести отсюда ноги у тебя не будет.

Джонас не стал дожидаться моей реакции, просто развернулся и ушел. Сползла по стене и уставилась в одну точку. Не знаю, сколько бы так просидела, но Корделия нашла и велела отправляться в комнату. Горевать на диване действительно оказалось удобнее и теплее.

Министр появился только через три дня. К этому моменту я уже на полном серьезе сочла, что являюсь заключенной. Караул от дверей покоев никуда не делся, никакой новой информации не появилось. Я не могла выйти, не могла распоряжаться прислугой, как раньше. Теперь никто не беспокоился, как сплю, ем ли. Даже доктор больше ни разу не пришел.

Эшар вошел чуть слышно, прошел к окну, не поздоровавшись. Хотела встать с дивана, на котором читала с самого утра, но силы внезапно покинули. Осталась сидеть, вцепившись в подлокотник. А глаза не могу отвести от любовника. Осунулся, бледный, весь какой-то опухший. Очевидно, слова Шады после стольких лет попыток зачать наследника подкосили его не на шутку.

- Эшар…

Позвала чуть слышно – неужели не выслушает? Даже у приговоренных к смерти есть последнее слово.

- Не надо, Майра, - раздраженно дернул плечом. – Знаю все, что ты скажешь. Все вы говорите одно и то же. Думаешь, ты первая? Просто на тебя моя семейка ставку сделала, а другим не так повезло. Не пощадил ни одну, что принесла радостную весть о беременности от человека.

Он замолчал на какое-то время, а я пыталась осознать всю чудовищность услышанного. Как же ценен наш малыш для него на самом деле. И что мне делать? Я ведь, и правда, не смогу сказать ничего оригинального. Не вижу никакого выхода, кроме как последовать совету доктора.

- Что со мной будет? – с трудом выдавила эти слова из себя.

- Ничего страшного. Убить я тебя по-прежнему не могу. Пытать, пока не потеряешь своего ублюдка, не стану. Мы все равно связаны, Майра. Только ты этого не чувствуешь. Совсем. Не чувствуешь, как мне больно.

- Мне тоже больно, Эшар, - прошептала, вытирая слезы.

- Конечно. Могла стать Императрицей, а вернешься к тетке. Или тебе Нисрок что-то пообещал? Хотя не важно, дело твое. Брат всю жизнь отнимает все, что мне хоть немного дорого. Теперь и тебя отнял…

Мы снова помолчали. Я тихо всхлипывала, вытирая слезы. Ответить нечего. Не поверит, что понятия не имею, о чем он.

- Здесь ты больше жить не можешь. Собери вещи. Разрешаю взять, что угодно, кроме книг. Тебя проводят, куда скажешь. Разумеется, все, о чем узнала в замке, должно остаться тайной. В противном случае тебя ждет камера, а всех осведомленных – смерть.

- Я буду молчать. И попытаюсь поскорее забыть. Кто такая эта Шада?

Эшар, наконец-то, повернулся ко мне и окинул удивленным взглядом. Действительно, какая разница, кто оболгал меня? Но я должна знать, чью голову хотела бы видеть на плахе. Отдельно от тела.

- Брат не рассказал? – спросил насмешливо. – Шада – демоница из ордена Видящих. Нисрок не знает, что мы в отличных отношениях, хотя его она откровенно недолюбливает. Это из-за моей матери, они были подругами. А он убил ее.

- Мне жаль, но вы не в таких уж отличных отношениях.

- Майра, - Эшар недобро усмехнулся. – А ты не зря все это время книжки читала. Или просто хорошо скрывала от меня некоторые таланты. Отличная попытка.

- Я соберу вещи сейчас же, - опустила глаза, так страшен был его взгляд.

Министр ничего не ответил на это. Молча вышел, о чем-то переговорил с караулом. А я, и правда, пошла собираться. Если бы меня беременную Том или другой мужчина прогнал, я бы что сделала? Точно также вернулась бы к тете. Ничего страшного. Рожают же в трущобах, и я рожу.

Вещей набралось совсем немного. Большая часть того, что висит в шкафах, никак не годится для жизни в трущобном квартале. Мне нужно только теплое и удобное. О том, чтобы захватить что-то ценное, и речи нет – я просто не смогу это сбыть. А хранить такое дома, себе дороже – прознают в два счета. Думаю, даже специально могут прийти поискать после моего возвращения. Так что лучше не брать лишнего, еще и гулять поначалу побольше, чтобы все желающие смогли убедиться, что в доме ценностей нет.