Любовь не для драконов - Оксана Недельская Страница 32

– Тоже закапала, – скрестив пальцы наудачу, ответила я.

Оборотница обошла всю комнату, отчаянно кривясь. Пару раз даже чихнула.

– Перемывать за тобой придётся, а то и спать теперяча тут не сможешь. Выходить-то тебе нельзя, пока чистой не станешь. И мыться сюда стану носить.

– Давайте я сама перемою пол, только скажите чем.

– Иди-иди отседа. Альфа наказал ухаживать за тобой, ты ж не прислуга, а гостья дорогая.

Я усмехнулась.

– Дороже не придумаешь.

Старуха, наконец, посмотрела на меня. Ясные зелёные глаза хитро сверкнули.

– Думала, нашим самочкам чужачка по душе придётся? Да ещё человечка? Да ещё та, кому наш альфа знаки внимания сыплет, как крупу на свадьбе?

Какие уж там знаки внимания? По-моему, Кейд, наоборот, стал очень сухим и суровым.

– Ничего я не думала.

– Думала-думала, не заливай. А неча! Не удивляйся и знай – никому ты тут не по нраву. Ещё и потекла, – бабка осуждающе покачала головой, – Теперя наши мужчины совсем с ума сойдут. Будешь тут сидеть. В купальню ходила?

– Да. Взяла несколько полотенец.

– И мылась в стылой воде. Дурная, что ль? Сейчас принесу таз, погреешь ноги. Не дай Хавилар простынешь, альфа меня со свету сживёт.

***

В гостевом доме пришлось просидеть три дня. Непередаваемые ощущения – будто попала под арест.

Тем же утром приходила чудодейка с громадным пучком травы. Неприятно позубоскалила надо мной, взяла ещё немного крови, а принесённую солому рассыпала вокруг дома и была такова.

– Это поглотитель запахов, – объяснила пожилая служанка, – Совсем не съедает, но скрывает чуток.

Служанку звали Дора, и все эти дни я общалась только с ней. Даже Кейд не пришёл ни разу. Вероятно, тоже остерегался «сногсшибательных» ароматов. Странно, кстати. Они-то с Жанко уже испытали эту «красоту» на себе, и ничего… Даже виду не подали.

Всё обеспечение лежало на оборотнице: она приносила завтрак, обед и ужин, снабжала горячей водой и зорко следила, чтобы «болезная» сидела в доме. Кстати, совершенно напрасно. Никакого желания выходить на улицу я не испытывала.

Делать было решительно нечего. Работать мне не давали, а единственное «благородное» занятие – чтение, – оказалось недоступным, потому что язык оборотней отличался от языка людей.

На четвёртый день, когда «красные дела» закончились, Дора после обеда отвела меня к чудодейке. На этот раз встречные оборотницы метали прямо-таки уничтожающие взгляды, но я шла с гордо поднятой головой и вызывающей маской победителя, которую натянула перед самым выходом из врéменного убежища.

Очевидно, долгие репетиции возле зеркала сделали своё дело, и маска получилась вполне себе достоверной, поскольку со всех сторон поминутно раздавались возмущённые восклицания:

– Гляди, гляди на неё!

– Да к ней сам раксас в дрỳжки пойдёт!

– Проучить бы…

– Молчи! А если альфа услышит?

– Да чтоб её…

– Нет, какая наглая!

Так, под разноголосый аккомпанемент злобы и зависти добрались до избушки чудодейки.

Волшебный котик, увидев меня, сверкнул зелёными глазищами, вальяжно поднялся с излюбленного места, подошёл и потёрся о ноги. Я присела и ласково погладила чёрного красавца, отчего он громко заурчал-затарахтел чудесным кошачьим моторчиком.

Бабка Кейда, стоя в дверях, наблюдала за нами с непроницаемым выражением лица.

– Что ж, – вздохнула она, как мне показалось, обречённо, —проходи, любимица Стража.

В круглой комнате всё было по-прежнему. Я присела на знакомый чёрный стул, а чудодейка уселась напротив и долго рассматривала меня, словно увидела в первый раз.

– Худые новости, девонька. Не выходит ничего.

– Значит, маг найдёт меня?

Эх, только теперь я поняла, насколько сильно рассчитывала на талант местной ведьмы.

– Всё хуже, милая, намного хуже. Бежать тебе надобно.

Я даже вздрогнула, услышав столь неожиданное заявление, и маска победителя всех и вся мгновенно слетала, обнажив многочисленные страхи и неуверенность.

– Бежать? Но куда?

– Подальше от Очага стаи. И от Кейда. Тянуть нельзя, сегодняшней ночью и отправишься.

– От Кейда-то почему? Да что случилось, объясните толком!

Старуха сердито зыркнула, неторопливо разлила в глиняные чашки густо заваренную траву из самовара, одну чашку подала мне, а из другой начала прихлёбывать с неприличным причмокиванием.

– Ах, хорошо-то как! Ты пей-пей, не бойся, травить не стану.

Господи, я и не думала, что нужно опасаться ядов, но после этих слов не стала прикасаться к напитку.

– Знаем мы всё, Арника, – она впервые назвала меня по имени, – Знаем, что твоя кровушка сняла с Кейда и Жанко проклятье полнолуния. Понял он всё сразу, но прикинулся, будто памяти лишился, чтобы ты ничего не смекнула.

Ой-ё…

– То есть он вовсе не собирался идти со мной на поиски драконов?

– Ну почему же? Спервоначалу собирался, а как увидал под боком живое да тёплое решение, так придумал сделать по-иному – снять проклятье со стаи, а уж опосля и тебе помочь. Видишь ли, – бабка заговорила увлечённо, так исследователи рассказывают о результатах важных опытов, – он-то надеялся, что твоя кровь навсегда снимет проклятье, но прогадал. Они с Жанко на другой раз сызнова в чудовищ обратились. Тогда-то он и подумал, что я сумею из твоей крови зелье сварить. Ан нет, не выходит.

Чудодейка пожала плечами и продолжила хлебать травку.

– Подождите. Если у вас не получается, значит, мы с Кейдом должны скорее отправляться в путь. Искать драконов! – сделала я, по-моему, очевидный вывод.

– Так-то оно так, но найдёте ли вы драконов, нет ли – неведомо, а тута вон, лекарство-то под боком. Смекаешь?

Мне стало нехорошо.

– Что вы имеете в виду?

Озвучивать страшную догадку не хотелось. Не хотелось о ней и слышать, но… похоже, придётся.

– Думали поселить тебя в стае гостьей самой дорогóй. Жила бы припеваючи да кровушку помаленьку цедила в полнолуния, чтобы мы в уме оставались. А там, глядишь, за многие годы и нашли бы противоядье-то. Но по твоим следам идёт чёрный маг… И потому Кейд приказал забрать всю кровь разом, а труп он отнесёт подальше от Очага стаи. Ну, чтобы маг нас не нашёл.

Она так спокойно говорила об этом кошмаре, что я слушала и не верила. Просто не хотела верить, что Кейд и вправду готов обескровить моё тело и выбросить, как ненужный мусор.

– Зачем вы мне всё это говорите?