Любовь одной актрисы - Анна Зимина Страница 32

Николай Васильевич Гоголь впервые за всю историю драматургии ввел такое понятие, как «немая сцена». Это когда все герои пьесы стоят в самых характерных позах, смотрят друг на друга и медленно осознают всю глубину задницы, в которой оказались.

Немая сцена длится не несколько мгновений – от тридцати до шестидесяти секунд, чтобы зритель успел прочувствовать и проникнуться важностью или комичностью момента. В жизни оно, конечно, не так – все соображают намного быстрее.

Я, увидев на пороге знакомую фигуру графа Лода (не к ночи его помянуть), поперхнулась матерком. Оборотень вроде бы тоже.

А потом взгляд зацепился за почерневшее, с въевшейся грязью, осунувшееся лицо, обросшее колючей жутковатой бородой. За рваный, испачканный землей и бог еще весть чем некогда нарядный кафтан. За руки – красные, в волдырях и мозолях, с опухшими пальцами.

– Вы к нам из Петербурга или из Москвы? – брякнула я, разглядывая графа Лода.

– Это ты, – вдруг страшно выдохнул он. Брови сошлись на переносице, а на лице появился страшный, какой-то животный оскал. – Дрянь! Ты! Это ты! А ты, гад, мразь… Доволен?!

Граф Лод сейчас, в общем-то, мало походил на графа. Скорее, на безумного шляпника или зомби, который недавно вырылся и пошел отведать свежатинки. Он вцепился пальцами в дверной косяк, побледнел. А потом кинулся с кулаками на оборотня, но рысь – она и в Африке рысь. Игор перехватил руки графа, как то ловко и мягко его зафиксировал, и тот затих, зло сверкая глазами.

Акатош смотрел на Лода, явно ничего не понимая.

– Дай настойку, он совсем не в себе, – сказал Игор, встряхивая графа Лода – тот вцепился ему в руку ногтями.

Я метнулась к нашим вещам, накапала розовой водорослевой воды в чашку. Поднесла Лоду.

– Пейте, граф. Полегчает.

Он смотрел на меня с ненавистью, сцепив зубы. Игор вздохнул. Перехватил Лода поудобнее, силком влил ему в рот розовый настой.

На моих глазах за несколько секунд лицо графа прояснилось. Взгляд стал явно осмысленнее, цвет кожи улучшился… Какая ж крутая травка!

– Пусти, – устало сказал граф Лод.

– А драться не будешь?

– Не буду. Пусти.

Граф размял запястье после оборотничьего захвата. Безо всякой любезности посмотрел на меня.

– Ты постарела.

– Ты тоже не Ален Делон.

Он отвернулся, вполне осмысленно уселся в кресло и жадно посмотрел на стол, на котором лежал недоеденный Акатошем кусок хлеба.

Я вдохнула – придется пожертвовать едой.

Мы молча смотрели, как граф Лод быстро ест, не глядя на нас. Наконец, собрав последние крошки, он спросил:

– Что вам тут надо? Решили довести начатое до конца и разрушить все королевства?

– Ну… Почти, – не удержалась я.

– Чего?! – он даже привстал на стуле от удивления.

– Граф, ты же умный мужик. Сядь и послушай, а потом суди, – поморщился оборотень.

Лод неохотно кивнул.

– Мы вот тут мимо гуляли-гуляли, да и в гости зашли, – осторожно протянула я, искоса посмотрев на оборотня. Чего это он ему рассказывать собирался? Нечего ему знать. Поэтому я продолжила: – Собираемся на показ мод в Италию, там нас ждет Доня Версаче и Петя Карден. Вот этот мальчик, – я кивнула на Акатоша, – наш протеже. Оденем его в меха и брильянты, и пойдет молва о нас по всему славному Евросоюзу.

– Э… Что?

Я закатила глаза.

– Собираемся на показ мод в Италию. Там нас ждут Доня Версаче и…

– Что за чушь ты несешь?!

Граф Лод посмотрел на меня так недобро, что я ойкнула.

– Женя, не надо… – качнул головой оборотень. – На пару слов.

Он потянул меня за рукав рубашки, отвел в сторонку и зашептал на ухо:

– От него пахнет землей и трупами. Ты же не думаешь, что в горном королевстве не было ни одного трупа после того, как король умер? А мы не одного не встретили. Думается мне, что граф их сам всех похоронил. Он любит свое королевство так, что ты себе и не представляешь. Я чувствую запах эмоций, особенно сильных и… Я вообще удивляюсь, как он до сих пор не умер.

– И что? – напряженно спросила я.

– Тебе не кажется, что будет справедливым ему все рассказать? Да и его помощь может нам пригодиться. Мало ли что…

Я задумалась. А что мы теряем? В общем-то, ничего. Ну узнает он об Акатоше, так и пускай. А сделать нам бяку он не сможет – куда ему против Игора?

Я кивнула.

Мы вернулись к полуспящему Акатошу и нахохлившемуся графу Лоду. Я не смогла отказать себе в удовольствии начать рассказ:

– Ладно, про Италию я пошутила. На самом деле мы с островов морских ведьм. Вот этот мужчина с головой в бинтах – бог Акатош. Я все та же, только в гриме. Оборотень теперь полноценный. Мы едем в пески за мечом бога, потому что Хен сперла его огонь, от нее-то все и беды. Только вот у нас проблема – бог стал человеком и через пять дней собрался помирать. Мы это вот только что узнали, – выпалила я, не жалея ничьих чувств.

– Ты дура, да? – спросил граф Лод, внимательно на меня посмотрев. И ооочень красноречиво.

Оборотень вздохнул.

– Она права. Все так. Я расскажу.

Игор быстро, но в красках начал повествование о наших приключениях.

На моменте, когда я передавала свой архей Акатошу, граф Лод очень отчетливо скрипнул зубами и кинул на меня ненавидящий взгляд. Мол, не могла чтоль королю нашему отдать, скотина такая.

Я промолчала – у человека горе. Чего мне лезть?

Но по мере рассказа оборотня лицо Лода вытягивалось все сильнее – видимо, поверил. А чего б и не поверить? Такое ни под одним опиатом не выдумаешь.

– Ну, вот так все. Только я все еще не понимаю, что нам делать. За пять дней до песков не добраться никак, – закончил оборотень.

Граф Лод ошалело помотал головой, совсем по-другому посмотрел на Акатоша, который дремал тут же. Испуганно, зажато. Неудивительно. Одно дело думать, что перед тобой замотанный невесть во что бродяга, а другое – знать, что ты сидишь перед самым настоящим богом, который веками кошмарил другие миры.

– Акатош… – тихо позвала я, тряхнув бога за плечо. Лод от такой бесцеремонности вздрогнул, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал, внимательно и испуганно следя за мной взглядом. Акатош встрепенулся, обвел нас сонным взглядом.