Хроники Ордена Церберов - Яна Ясная Страница 32

Вернулся к началу и перечитал письмо еще раз.

Дочитав, я неторопливо свернул свиток обратно.

Отец призывает меня к себе.

Наверх, к комнатам постояльцев, я  поднимался в задумчивости. Еще десять лет назад, когда волей ордена Цербера граф Бирнийский был вынужден отдать старшего сына на службу, он рьяно отстаивал свое право потребовать наследника домой, когда ему то будет необходимо. Орден отказался уступить в этом требовании — и владетельному Архелию пришлось смириться. 

Но после того, как я вышел из Логова полноправным Клыком, первое, что сделал отец —  отправил в акрополь Кремос жалобу на разгул некого чудовища на его землях. В ордене, конечно, прекрасно всё понимали, и уж конечно могли отправить с разбирательством по этой к графу Бирнийскому кого-то другого, не меня, но решили не обострять. Да и подуспокоились на мой счет за шесть лет...

Комната встретила меня тишиной, что само по себе было странно: когда это две бабы наедине друг с другом молчали? Разве что, успели перемыть всем нам кости до моего прихода!

Грельда нахохлилась, Танис пусть не явно, но ощутимо, лучилась сытостью и довольством — баня и сытный ужин явно сотворили чудо. Выглядели, впрочем, они вполне мирно.

Подхватив с гвоздя у двери свою дорожную сумку я уже развернулся было к выходу, но спохватился —  и, сняв с пояса ведьмин мешочек, бросил его Танис, и пока та не успела задать вопрос, закрыл за собой двери.

Но успел перехватить ехидный, насмешливый взгляд, которым одарила соседку Грельда.

Коса взгляд тоже заметила —  насупилась. И промолчала.

По лестнице я спускался еще задумчивее, чем поднимался.

Что здесь произошло вообще?

Ответ я получил скоро. Вернувшись из бани, распаренный и отмытый до скрипа, в чистой одежде, а потому на редкость благодушный, я сел за стол рядом с мрачным, как туча, Ринко.

Пышная, румяная дочка Бармина поставила  на стол передо мной жареные свиные ребра, ковригу хлеба, миску с рассыпчатой кашей, сдобренной шкварками —  и здоровенную кружку темного местного пива.

К ней-то я и приложился первым делом, отдавая должное мастерству пивовара: легкая горчинка, сладковатое послевкусие…

Боги, спасибо вам за то, что создали темное пиво!

И только стукнув об стол ополовиненной кружкой, задал вопрос:

—  Ты чего надутый такой? 

Злобно зыркнув на меня взглядом, Ринко буркнул:

—  Грельда и эта твоя… коза бодливая подрались.

Ринко милосерден: он дождался, пока я поставлю кружку. Скажи он мне это, пока я пил —  у меня бы пиво пошло носом. А так ничего, только мясом поперхнулся.

—  Чего? —  переспросил я, проглотив свинину.

—  Да откуда я знаю —  чего?! Меня там не было.

Ну я в общем не совсем об этом спрашивал, но так даже лучше. Уточнять, чья взяла, не буду: если вспомнить увиденное в комнате — молодость и отбитость победили опыт и здравый смысл.

—  В баню они первые вдвоем пошли, вернулись — Грельда руку бережет и носом шмыгает, а эта хромает. И что случилось —  не рассказывают, только у Косы-то рожа слишком уж довольная! Камень, вправь девке мозги, а то я сам это сделаю, —  твердо пообещал Ринко. —   Я бы её уже взгрел, да Греля уперлась —  не лезь, не трогай… 

—  Наябедничал? — полный укоризны голос Грозы прервал ворчание ее Клыка.

Для меня ее появление сюрпризом не стало, Грельду я почуял еще от лестницы, а вот Ринко не ожидал. Нахмурился, набычился —  но замолчал.

Гроза села рядом с ним. погладила по локтю, не обращая внимания, что он еще больше нахмурился. Спросила у меня: 

— Что ты такое странное принес? Танис зарылась в эти бусы и чахнет над ними, кажется, даже не дышит!

У меня отлегло от сердца: не облапошили! Но сбить себя со следа я не дал:

—  Расскажешь, что там у вас стряслось?

—  Да ничего не стряслось, —  Грельда досадливо поморщилась, глядя на Ринко осуждающе. — Мелкие разногласия.

—  Это ведь не дело, когда цербер мелкие разногласия решает кулаками. И особенно плохо, если волю кулакам цербер дает на задании, внутри отряда.

Я был серьезен, убедителен —  и я не понял, отчего вдруг Гроза начала медленно заливаться краской.

—  Грель, ну куда это годится, —  подхватил Батог, —   мы в дозоре, а…

—  Ой, да уймитесь вы оба, наседки две! —  Не выдержав, вспылила Гроза. —  Мы не из-за того, из-за чего поссорились, подрались, а з-за подзатыльника! Подзатыльник я ей отвесила! А вот за что отвесила —  это уже не ваше дело, и всё, хватит!

Говоря, она распалялась всё больше и больше, и к концу фразы уже рычала.

—  Всё, всё! —  Я примирительно поднял вверх руки, хоть в одной из них и была зажата хлебная горбушка, а в другой кость. —  Не лезу!

Не, ну если рукоприкладство Танис начала не без причины — то у меня к ней претензий нет.

Молодняк уму-разуму поучить, дело, конечно, святое, но надо ж и в уме держать, что оно по всякому выйти может. Может, ты —  а может, и тебя…

—  Не, ну все-таки… —  начал было Рикно, и замолк, пришпиленный взглядом. —  Да понял я, понял! Не буду я ее трогать, обещаю!

И когда Грельда ушла, проворчал себе под нос:

—  Но размяться-то мне с ней можно! Вот завтра на утренней тренировке и верну в разум щеночка,  погоняю как следует!

—  Не погоняешь, —  с некоторым сожалением (и с некоторой шепелявостью) признал я сквозь кусок мяса.

Проглотил его, и уже внятно продолжил:

—  От аргуса послание пришло. Трофеи в Кремос повезете сами, Гемос —  за старшего. Мы завтра до рассвета пойдем на обозную площадь, и напросимся там к попутному обозу —  и в Бирн.

—  Вот охота тебе с купцами и селянами тащиться, могли бы и сами добраться. Тут по прямой рукой подать, зато выспались бы, поели нормально, и уже тогда выехали бы, после тренировки...

Но я больше не обращал внимания на ворчание Батога, с полностью сосредоточившись на каше, ребрах и пиве.

Охота, не охота… в Закатном лесу уже давненько тихо, но... не люблю я его. Я и сам бы там в одиночку не поехал, а уж с настолько зеленой напарницей… Нет уж, в бездну. А Танис будет полезно побегать, что та сторожевая собака, охраняя телеги, скот и людей.

Танис

В комнате, которую заняли мы впятером, было две кровати, остальным предстояло спать на полу. 

Кровати делили по жребию. Грельде и мне благородно предоставили возможность тянуть  первыми, и случилось неожиданное: два Ока вытянули две длинные соломинки и заняли две имеющиеся кровати.

Кто бы мог ждать такого? 

Жребий по-церберски, словом.