Феникс. Возродиться из пепла - Бекки Чейз Страница 32

— Не надоело быть таким праведным? — Лэм возвращает себе прежнюю маску легкомыслия и, взбив волосы, устремляется к бару. — Эй, Айри, залезай на стойку! Врежем рок в этой дыре, пока я не умерла во второй раз — от скуки.

Под свист и одобрительные выкрики они развязно танцуют, по очереди заливая друг другу жидкое марево из новой бутылки, а меня все еще трясет от неожиданного признания. При жизни Глория была светлой. Даже на похоронах вспоминали историю с церковным хором и помощью благотворительным фондам. И одна — всего одна! — опрометчивая выходка перечеркнула ее выбор. Как небеса могут быть так жестоки и не простить эту малость?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Я хотел поговорить о новом задании, — кашлянув, Теонис напоминает о себе. — Раз ты избрана адом, я буду наблюдателем со стороны небес.

Пьяные вопли и грохот усиливаются — кто-то из демонов на спор выпивает тринадцать бокалов жидкого марева, не притрагиваясь к ним руками, и зрители  поддерживают его хлопками по столам. Не дожидаясь, пока гвалт стихнет, мы с Теонисом выходим из «Чертога». 

— Сердишься из-за того, что я согласилась на отбор?

Я знаю, что он не одобряет, но все же в голубых глазах нет ни капли презрения.

— Я не могу влиять на решения других. Это твой и только твой путь.

Теонис стопроцентный ангел. Всегда поддержит и примет такой, какая я есть. А ведь даже мама не считает, что у меня есть право выбирать.

Пламя свечи отражается в белоснежном ларце, на вид хрупком, как яичная скорлупа. Углы оплетены тонким кружевом серебра, а кованый замок напоминает полумесяц. Я хотела выкинуть его сразу же, как только нашла за дверью, подозревая Люцифера в очередной попытке унизить, и не смогла — едва пальцы коснулись отшлифованных граней, на меня нахлынуло невероятное чувство покоя и умиротворения.

Убедившись, что Айри и Лэм крепко спят, я осторожно надавливаю на крупную жемчужину, приводя в действие пружину замка. Тихо щелкнув, крышка откидывается, и спальню наполняет мелодичный звон колокольчиков. С перепуга я задуваю свечу, но вокруг по-прежнему светло — грани излучают сияние. Я почти захлопываю крышку, когда замечаю на лежащем внутри пергаменте маленькую звездочку. Сердце сжимается от предвкушения. Так меня называла мама. Неужели это послание от нее? Затаив дыхание, я дрожащими руками разворачиваю свиток... и эйфория растворяется как утренний туман.

«Знаю, что тебя подталкивают выбрать другую сторону. Не доверяй никому, кроме Ромуила и Визария. И помни: если провалишь отбор, даже намеренно, я найду способ отменить твое исключение из академии».

В досаде я сминаю записку. Вместо того, чтобы рассказать о себе или спросить о папе, мама ограничилась наставлением! Да еще и вовлекала в обман. И как только она на это осмелилась? Ведь архангелы представляют небеса!

Тряхнув ларец и убедившись, что в нем больше ничего нет, я снова тянусь к пергаменту. Не верю, что все, что мама решилась мне сказать, уместилось в трех скупых строчках. Просвечиваю лист в отблеске света из ларца, ощупываю края — и ничего!

Оказывается, я плохо ее знаю. И не зря не отмела предложение Сатаны. Он хотя бы не притворяется, а говорит все, как есть.

Едва я успеваю об этом подумать, ларец воспламеняется в руках и рассыпается в горстку пепла.

Обсудив время спуска, мы расходимся — Теонис к себе, а я иду на крышу потренировать крылья. Если Люцифер и снизошел до послабления, не стоит давать ему повод упрекнуть меня в лени и отсутствии усердия. Стремительные взлеты чередуются с резким снижением, и каждый раз, ловя ветер, я не могу нарадоваться окрепшим крыльям. Сильным, выносливым и фантастически легким. Два взмаха способны унести к облакам, а легкий поворот позволяет войти в крутое пике, невзирая на встречный поток.

Трижды спрыгнув во внутренний двор, я краем глаза замечаю выходящего из замка Люцифера. Не оборачиваясь, он направляется к саду и вскоре теряется за деревьями. Я не собираюсь за ним следить, но когда возле одного из кипарисов мелькает знакомый сумрак, ноги сами несут меня к зарослям. Пригибаясь, я пробираюсь вперед. Прячусь за беседками, замираю за широкими стволами, готовая в любой момент предупредить об опасности… но крик замирает на губах, когда Люцифер разворачивается к подползающей дымке.

— Не здесь, — кривится он. — Иначе увидит Ромуил.

Взгляд еле улавливает скорость, с которой Люцифер взмывает в воздух. Сумрак устремляется за ним. На миг мне кажется, что я вижу в нем смутное очертание крыльев, а потом удаляющийся силуэт скрывают облака.