Договор с драконом не предлагать - Ольга Шерстобитова Страница 32

Искры сыпались от карандаша, который скользил по бумаге, вырисовывая белоснежную, отливающую серебром, гриву сказочного животного. Единорог настолько древний зверь, что в памяти людей остались разве что легенды да предания. Их я перечитала еще неделю назад. Все, которые нашлись в библиотеке замка.

Рядом со мной неожиданно опустились чашка ароматного, исходящего паром, чая и тарелка с яблочным пирогом.

– Спасибо, Мелисса, – отозвалась я, не поднимая голову.

Экономка, добрейшей души женщина, радовалась тому, что я появилась в замке. Она догадывалась о моем желании снять с Ричарда проклятие. К хозяину замка Мелисса давно привязалась и по-свойски опекала, а теперь заботилась и обо мне.

В последние дни я самозабвенно уходила в творчество, пытаясь уловить малейшие оттенки, чтобы сработала моя магия и перенесла в те времена, когда единороги бродили по землям, одним своим присутствием делая каждый лес волшебным. Мелисса находила меня и приносила еду. Если про завтрак я еще помнила, то про обед и ужин забывала.

– Передышку взять не хочешь? – раздался совсем рядом голос Ричарда. Он присел на подоконник в рыцарском зале, который мы с недавних пор облюбовали.

Я с трудом оторвала взгляд от бумаги, прикусила карандаш и посмотрела на него. Под глазами тени, губы – тонкая нить, волосы взъерошены. В последние дни проклятие почему-то стало сильнее. Ричард часто срывался и улетал в лес, превращать дальние склоны в пепел. Еще одна из причин, по которым я торопилась.

– Спасибо за чай, – тихо ответила я, откладывая незаконченный рисунок и карандаши. Оказывается, его Ричард принес, а не экономка.

Взяла кружку, отломила кусок пирога, старательно рассматривая скользящие по рыцарскому залу тени от свечей. Ричард молчал и смотрел в окно. Сумерки наползли на сад, укрыли плащами склоны. Мир медленно и верно погружался в темноту. В открытое окно иногда залетал ветерок и приносил лепестки цветов и запахи зелени.

– Позволишь посмотреть? – поинтересовался Ричард, кивая на папку с рисунками.

Одна из них уже была заполнена, лежала в мастерской. Там в основном находились зарисовки замка. До того как я узнала нужную информацию о проклятии, я срисовывала узоры с гобеленов, мерцающие фонари в коридорах, интерьеры… Несколько рисунков с драконом в лесу и цветущим садом лишь дополняли их. В этой же папке лежали эскизы единорогов. Я создавала их, пытаясь понять, как зверь будет выглядеть в прыжке или лежа на поляне среди диких цветов. Бесконечно смешивала краски, подбирая оттенки для витого рога и шерсти, но пока все было не тем… Я чувствовала это. Моя сила не откликалась на то, что я рисовала.

В прошлый раз, когда дело коснулось амарантовых роз, я буквально увидела, как они цветут возле замка, оплетают его. И словно наполненные невероятным волшебством, оберегают и защищают обитателей Шанрассхолла от зла.

С единорогом, сколько бы я ни читала про них, сколько бы ни смотрела на картинки, ощущения были иными. Может, дело как раз в том, что я никогда не видела этого зверя вживую? Поэтому поймать ощущения на кончик кисти или карандаша и не получается?

– Агата, о чем задумалась? – спросил Ричард, напомнив, что я так и не ответила ему.

– О единорогах, – сдалась я.

– Только о них ты и думаешь, – заметил он, притягивая папку.

В голосе Ричарда слышалась то ли усталость, то ли легкая ирония. За те полтора месяца, что я жила в замке, мы привыкли друг к другу. Ричард старался помочь создать рисунок. После завтрака рассказывал о магии, хотя даже бытовые заклинания мне были недоступны, не та сила у художников… И раз за разом напоминал, насколько опасна моя задумка. То ли переживал, что передумаю, то ли надеялся, что не стану рисковать.

Но я не была намерена сдаваться.

– Ричард, мы не раз говорили об этом. Смирись уже, что я сделаю все возможное, чтобы снять с тебя проклятие. Ты его не заслуживаешь.

– И боюсь, сделаешь даже невозможное, – тихо ответил он. – Мне страшно за тебя так, что даже боль от проклятия перестает иметь значение.

Я позволила себе утонуть в его темном взгляде. Там, в самой глубине, пряталось то, чему я боялась дать название.

– Лучше скажи, что в рисунках не так? Почему не срабатывает моя сила? Не откликается? Неужели мне не хватает таланта?

Ричард отодвинул рисунки, рывком притянул меня к себе, и я оказалась сидящей у него на коленях. Недопустимо. Неприлично. Так маняще и волнующе.

И ответил поцелуем, от которого, казалось, вот-вот остановится сердце. Оно просто не выдержит, не вместит этой запредельной нежности. Когда мы остановились, мир стал меняться. Моя магия звала меня, и до листа бумаги и карандашей я добралась едва ли не на ощупь. Мелькали на магическом полотне краски, смешивались, просились на лист. Исчезли практически тут же, и я соскользнула на подоконник, уткнулась в рисунок, пробуя, подбирая, но так и не находя…

Тихонько выругалась, вскочила и обнаружила, что успела совсем забыть про хозяина Шанрассхолла, который так и сидел рядом. Смотрел на меня и молчал.

Покраснела от того, как себя повела. Не успела извиниться, как раздался стук в дверь. Вошел Георг и передал Ричарду письмо. Тот вскрыл немедленно, вчитался.

– Агата, мне нужно ответить. Сестра просит совета, – глухо сказал илар Шанрасс, поднимаясь с подоконника.

– Конечно! – отозвалась я, смотря, как он направляется к выходу.

Я же собрала свои краски, кисти, карандаши и листы с рисунками в папку.

– Илара, давайте унесу это в вашу мастерскую, – предложил Георг.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, осторожно взяв последний рисунок и всматриваясь в него.

– Вы безумно талантливы, – сказал Георг.

– Ох, Георг! Видимо, этого мало для того, чтобы магия откликнулась, – не сдержавшись, вздохнула в ответ.