Лавка красоты "Маргаритки" - Анастасия Королева Страница 32

– А кого надо? – спрашиваю тут же, не позволяя ему вновь ускользнуть в беспамятство.

Глаз он закрывает, а на губах расцветает блёклая улыбка:

– Тебя…

Смущение душной волной прокатывается от пяток до самой макушки, и я ворчу для вида:

– Вариант с балясиной всё ещё в силе, так что не расслабляйся, – а потом прогоняю ненужные сейчас чувства и спрашиваю совершенно серьёзно, – Правда, Джек, скажи, чем мы можем тебе помочь?

Намеренно говорю «мы», потому что иначе это будет выглядеть слишком… Хвастливо? Да, пожалуй, именно так.

Он вновь кашляет и этот кашель пугает меня до колик.

– Не знаю, – Джек говорит обречённо, всё ещё силясь растянуть губы в бледной улыбке. – Я приготовил всё точно по рецепту, не могло быть никакой ошибки…

Но тут я мрачно добавляю:

– Только если моя тётушка намеренно его не испортила.

Мужчина замирает, прекращает дышать и я в панике бросаюсь было к двери, когда он чуть громче, чем до этого, переспрашивает:

– Повтори, что ты сейчас сказала? – силится встать на кровати, чтобы посмотреть на меня, но у него ничего не выходит и он опять падает на сбитые подушки.

Вздыхаю и возвращаюсь на кровать.

– Знаешь после того, как я познакомилась с тётушкой через её дневник, то ничему уже не удивлюсь. Она была мстительной, довольно склочной женщиной. Истинной чёрной ведьмой, со всеми вытекающими из этого звания… эм-м… особенностями. Так что я почти уверена, что тетрадь, по которой ты готовил, могла быть испорчена ей самой.

Собственно, этот вывод я сделала не столько из прочитанных записей, сколько из собственных соображений – если бы всё было так просто и ведьмы, да и феи тоже так легко разбрасывались наработанными за долгие годы рецептами, то… Жить бы нам было не на что. Такие вещи, как рецепты редких зелий или даже отваров, строго хранятся в каждой семье и передаются из поколения в поколение.

Сдаётся мне, что Дайана была как из тех людей, кто дорожит своими сокровищами.

Джек молчит, а я осторожно стираю с виска катившие капельки пота. Он слаб и слабеет всё больше. И что самое гадкое – я не знаю, как ему помочь.

Он хмурится сильнее и недовольно кривит рот, а я перебиваю его опять же ворчливым:

– Только не спрашивай, почему я тебя сразу не предупредила. Расскажи ты мне всё с самого начала, я бы непременно отговорила тебя от этой идеи, но ты решил примерить на себя чёрную магию.

– Нет, – усмехается одними губами, – об этом спрашивать не буду. Лишь уточню вот что…

Он переводит дыхание, будто бы не одно предложение сказал, а пробежал от синего до чёрного квартала за четверть часа, что в общем-то не представлялось возможным. И продолжает:

– Во-первых, про какие записи ты говоришь, я весь дом перерыл, но нашёл только рецепты, во-вторых, на мой взгляд, Дайана не настолько глупа, чтобы испортить труды всей своей жизни, а в третьих, и это самое главное, кто тебе сказал, что твоя тётушка мертва? В самом деле мертва, а не притворяется таковой?

Открываю рот, чтобы возмутиться, но тут же его закрываю. Мертва? Или притворяется ею? Наверное, Джек думает, что непременно удивит меня этими словами, впрочем, это ему удаётся, но лишь отчасти, потому что…

– Понятия не имею, что там и как с прошлым или настоящим моей тётушки, я о её существовании узнала только в тот день, когда юрист привёз бумаги о наследстве.

И это чистая правда. О Дайане я знаю ровно столько, сколько смогла прочитать в личных записях. Всё остальное – чем она жила и чем дышала, – для меня так и осталось загадкой. Впрочем, я и разгадывать-то её не спешила. Не до того было.

Джек молчит, и только тут замечаю, что смотрит он на меня с огромной долей недоверия. Даже, кажется, забывает, что всего мгновение назад дышал через раз.

– Что? – возмущённо ворчу. – Я, видишь ли, не задавалась такими вопросами – привалило счастье, значит надо хватать и радоваться.

И ведь ни словом не солгала. Говорю правду, как есть, без прикрас и прочей ерунды.

– И когда принимала наследство, совсем не знала, что Дайна – чёрная ведьма?

Вот тут я усмехаюсь.

– Не знала, но судя по реакции неуважаемого мистера Шмота и банкира, поняла, что тётушка у меня была той ещё… властной женщиной.

Джек рвано выдыхает и хрипло выдаёт:

– Отчаянная ты девушка, однако.

Ха! Да ещё какая… Сама себе удивляюсь. Посмотрев на то, как мужчина борется с дурнотой, предложила:

– Давай опустим все эти тайны и загадки, и придумаем уже, как тебе помочь?

Джек закрывает глаза и выдавливает слабую улыбку:

– Поцелуешь?

От одного только предложения лицо вспыхивает жаром, и я отвечаю поспешно:

– Вот ещё!

И тут же жалею о сказанном… Джек же, напротив, сдавленно хрюкает, а потом начинает смеяться громче, постоянно морщась от боли. Я не нахожу ничего лучше, как стукнуть его легонько ладонью по плечу и тут же замираю, вместе с застывшим смехом мужчины. Потому что от соприкосновения с ним от моей ладони в разные стороны разлетаются разноцветные искры. Тут же гаснущие, но, тем не менее, настоящие.

– Что это? – хрипло спрашивает Джек, а я, заворожённо рассматривая собственную руку, лишь недоуменно пожимаю плечами.

– Попробуй, – приподнимаясь на локтях и морщась, начинает он, – Попробуй ещё раз!

Его глаза лихорадочно горят, и я спешно выполняю просьбу, только на этот раз медленно прикасаясь пальцами, страшась и сгорая от любопытства одновременно. Мой дар ещё никогда не проявлял себя… так.

На этот раз искры вспыхивают, летят в разные стороны, но не обжигают и я не спешу отнимать руку. Прижимаю пятерню к плечу теснее, потом повинуясь неясному внутреннему порыву, сдвигаю ладонь туда, где под пальцами неровными толчками бьётся сердце. Искры становятся нестерпимо яркими, но я всё смотрю на них, боясь отвести взгляд. Ещё мгновение и свет заливает всё тело Джека, а следом и всю комнату разом, заставляя-таки зажмурится. А когда я вновь открываю глаза, то вижу, что мужчина лежит с закрытыми глазами, не подавая никаких признаков жизни…

– Что ты с ним сделала? – несётся от двери испуганный голос Олеаны. А я… Я отпрянула, спрыгнула с кровати и завела руки за спину, пытаясь спрятать ладони от самой себя.

– Не… не… не знаю, – выдавливаю не сразу и слышу, как голос дрожит, да и всё тело тоже.

– Лео! – истерично кричит она и на крик этот прибегает и супруг её, и ещё несколько мужчин в форме, а за ними целитель в белом халате, держа в руках тётушкины записи с рецептами. – Она… он… – не в силах доходчиво объяснить, Олеана лишь тычет пальцем то в меня, то в распластанное на кровати тело.

Джек выглядит так, будто… просто спит. И это пугает сильнее, как если бы он метался по кровати.