Империя смерти - Тимур Туров Страница 32

Но подремать ему не дали – дверь открылась, и через порог переступил один из давешних охранников.

– Ужин! – объявил он, поднимая накрытый большой салфеткой поднос. – Или обед?

– Тогда веди меня мыть руки, – сказал Олег. – А поднос вон на тумбочку ставь.

Санузел обнаружился по соседству, за поворотом короткого коридорчика. Олег сделал свои дела, вернулся в комнату и сдернул салфетку. Выяснилось, что кормить его собрались консервами – маленькая коробка персикового сока, банка горошка, банка скумбрии, несколько кусков хлеба на тарелке и крохотный брусочек масла в упаковке вроде тех, что дают в самолетах.

Через десять минут от снеди остались только воспоминания, и Олег вновь прилег на кровать. Некоторое время боролся с дремотой, потом сдался и провалился в вязкий, горячий сон.

Ничуть не удивился, увидев ясное тропическое небо и ступенчатую пирамиду цвета речного песка.

Олег вновь был в том городе, что дважды являлся ему во снах, вот только сам город стал другим. Там и сям прямо посреди улиц пылали костры, и стоявшие вокруг них люди молча смотрели, как алые и оранжевые языки лижут трупы, как обугливается мертвая плоть. Черный смрадный дым поднимался к небесам громадными лисьими хвостами.

На окраине, там, где на отвоеванном у джунглей участке располагалось кладбище, царил беспорядок. Служившие надгробиями обтесанные столбики были повалены, приношения – цветы, кукурузные зерна в чашках, глиняные ярко раскрашенные фигурки – разбросаны, а в земле чернели дыры.

При виде этой картины сердце Олега заледенело.

Он хорошо представлял, что здесь произошло. Оказался рядом безумный, не контролирующий себя слаш, охваченный пароксизмом размножения. Поднялись из могил мертвые, обрели жуткое подобие жизни, а вместе с ним и желания – убивать и разрушать.

Может быть, их и жгли жители города, стремясь избавиться от напасти?

Или они уничтожали самих «черных»?

На краю кладбища, около поваленной ограды, зашевелилась земля, вспучилась горбом. Что-то ткнулось в него изнутри, пробивая слой почвы точно так же, как птенец – стенку яйца, и наружу высунулась рука, очень похожая на человеческую, пятипалая, безволосая.

Вслед за ней показалась вторая, отверстие стало больше, и из него выдвинулась голова, блеснули глубоко посаженные темные глаза.

Перед Олегом был слаш, только что выбравшийся из могилы, появившийся на свет тем жутким способом, что описал Нежданов. Крохотный, но точно такой же, как взрослые сородичи – худой и костлявый, без волос на теле, с темной, словно обожженной кожей, и очень, очень сильный.

«Черный» заморгал, глянув на стоявшее в зените солнце, выбрался на поверхность и уковылял в джунгли.

А Олега понесло прочь, к центру города, к площади перед пирамидой, где горел самый большой костер. Около него обнаружилась настоящая груда тел, человеческих и не только.

Рядом лежали сатра и дейвона, Часовщики и даже верог.

И все трупы имели черные пятна на коже.

Закутанные в плотную ткань с головы до ног живые брали мертвых за руки и за ноги и швыряли в ревущее пламя. Другие подтаскивали дрова, бросали в огонь куски бурой смолы. Ее запах, горький, освежающий, безуспешно сражался с вонью паленой плоти.

И все-все следили друг за другом, каждый таращился на соседа со страхом и ненавистью.

И вскоре Олег понял почему.

Вот высокий, мощный мужчина наклонился, чтобы взять очередное тело за ноги, и тут плечи его сотряслись от кашля. Напарник его подпрыгнул на месте, завопил что-то, указывая пальцем.

Подбежали еще трое, сверкнули мечи, короткие и широкие, с лезвиями из обсидиана. Высокий сорвал с головы колпак, обнажилось бородатое лицо сатра, густые, слипшиеся от пота волосы и отчаяние в темных, без белка, глазах. Взмахнул рукой, отбросив одного, но второй воткнул ему меч в живот, а третий с размаха резанул по шее.

Кашлянувший сатра упал сначала на колени, потом рухнул на бок.

Его деловито добили, а затем потащили к костру, швырнули в пламя.

Жители города в джунглях боролись с порожденной слаш эпидемией, сражались с ней так, как могли. Пытаясь остановить мор, они убивали тех, кто стал носителем заразы, предавали огню тела, а судя по свежим пепелищам вдоль улиц, еще и уничтожали ставшие нечистыми дома.

И город, недавно еще мирный и спокойный, сделался вотчиной кровавого безумия, владением смерти.

В пламя бросали детей и стариков, родичи и друзья, сжимая оружие, следили друг за другом – вдруг у кого проявятся признаки болезни? Озверевшие толпы ходили по улицам, врывались в дома, отыскивая спрятавшихся «черных», виновников постигшего город бедствия.

Олег увидел, как дрогнуло одно из тел на самом верху груды. Девушка-верог, голая, если не считать набедренной повязки и венца из перьев на голове, зашевелилась, точно к ней вернулась жизнь. Между маленькими грудями появилось вздутие и с хрустом лопнуло.

Из него выбрался новорожденный слаш, похожий на безволосую обезьянку.

Его увидел один из носильщиков, пронзительно заорал, лапнул висевший на поясе меч. Вопль услышали другие, добрая дюжина клинков оказалась обнажена, и глаза обитателей города в джунглях загорелись ненавистью и жаждой крови.

Вот он, один из тех, кто во всем виноват!

«Черный» повернул голову туда-сюда, оскалился, и ужас хлестнул по озверевшей толпе, словно великанская плеть. Люди и нелюди остановились, и слаш использовал их заминку – рванул прочь с такой скоростью, что взвихрилась темная пыль.

Кто-то побежал следом, но Олег знал – не догонят…

Картинка перед глазами поблекла, рассеялась, и все потонуло в глубокой тьме.