Камень судьбы - Тимур Туров Страница 32

Парменион выполнил приказ царя. Он выстоял под ударами персов ровно столько, сколько было нужно, чтобы гетайры Александра разметали конницу Дария, вышли в тыл персидской армии и ударили в самое ее сердце. Это был решающий момент сражения. Скифская конница Дария, обойдя фалангу, вышла к лагерю македонян. Не встретив там ни одного человека – Парменион поставил в строй даже кашеваров и погонщиков ослов, – скифы принялись грабить обоз вместо того, чтобы атаковать врага.

Александр во главе своей агемы, где были только лучшие и преданные всадники и сам Черный Клит, почти пробился к колеснице правителя Персии и даже видел его – крупного бородатого мужчину в высоком золотом шлеме. В грохоте битвы, в треске копий, в звоне мечей и пении стрел их взгляды на мгновение встретились, и Дарий увидел глаза своей смерти. Уже не думая о войске, он обратился в бегство, а следом побежала и вся армия. Македоняне гнали персов всю ночь, до рассвета, пока их кони не начали плакать и падать от усталости…

Память о пережитом триумфе разогнала застоявшуюся кровь. Александр очнулся и, раздувая ноздри, сел.

«Сейчас позову Пармениона, Черного Клита, Филоту, Гефестиона, Еригея, Никанора, Птолемея, Гермолая, Деметрия… Выпьем вина… Нет, не просто выпьем – мы напьемся допьяна, надеремся, как бывало! Пусть зажарят десять быков – Царь царей будет праздновать победу над своими врагами!»

– Врагами… – вслух проговорил Александр. – А кто мои враги? И где мои друзья?

Беспощадная совесть немедленно напомнила:

«Пармениона ты велел казнить по подозрению в заговоре. А Филоту, сына старого полководца и твоего друга, казнил еще раньше. Помнишь, как его пытали, чтобы добиться имен других заговорщиков? Помнишь, как под ударами бичей мясо слезло с его костей? Но он молчал, ибо не хотел оговаривать безвинных, потому что никакого заговора не было!»

– Замолчи! – крикнул Александр.

«А другой твой друг, Черный Клит… Верный Клит, надежный Клит, Клит-спаситель. Где он? Ты убил его! Сам, своей рукой! И за что? За правду. За слова, которые он передал тебе от имени ветеранов войска, – что царь слишком увлекся пирами и женщинами, забыв о тех, кто погибал за него по всей Азии…»

– Замолчи! – прохрипел Александр.

«Гефестион умер в Экбатанах всего восемь месяцев назад. А знаешь, почему он умер? Его убило вино, которым он напивался допьяна всякий раз, когда слышал, что царь забыл о своем верном друге и не хочет его видеть. А знаешь, сколько раз он слышал это? Каждый день, дважды в день, трижды в день!»

– Замолчи! – выдохнул Александр.

«Еригей, Никанор, Птолемей, Гермолай, Деметрий… Никто не явится на твой зов. Все они мертвы. Их убил ты. Твоя воля, твои желания, а иногда и твои прихоти. За что ты казнил Гермолая? А Деметрия? А помнишь ли ты юного Филиппа, сына Агафокла из Пеллы? Того самого, что умер от изнеможения, потому что ты приказал ему бежать за твоим конем, держась за стремя, а он был так предан тебе, что не смел ослушаться? Ты – убийца друзей…»

– Боги… – прошептал Александр из последних сил. По его впалым щекам потекли слезы. – Я стал как отец, когда у него… Когда я запечатал колодец в Пелле. Значит, и мой смертный час близок…

Через три дня Повелитель Ойкумены, Царь царей, богоподобный Александр Великий умер. Последними его словами были:

– Проклятый камень…

«Удивительно, – зазвучал в голове Глеба бесстрастный голос. – Он умер, так и не поняв, что был одним из величайших магов в истории человеческой расы».

«Кто? Александр Македонский? Магом? – удивился Глеб. – Но какая же это магия, у него просто был талант полководца и стратегическое мышление…»

«Не надо быть глупцом и отвергать очевидное, – прервал его рассуждения все тот же голос. – Ты не знаешь мира, в котором живешь. Повелитель Ойкумены был магом, и магическая мощь била из него, как бьют струи воды из фонтана, орошая всех вокруг. Именно поэтому его воины сражались, как одержимые, не зная страха, не ведая усталости. А восстанавливать силу ему помогали источники. Он пил энергию, объединив несколько источников в единое целое. Кроме того, ставил блокирующие чары, не дававшие другим магам перехватить контроль над источниками. Вот и весь секрет стратегического мышления Царя царей».

«А что было потом? И что за источники такие? Как они хоть выглядят?» – заинтересованно спросил Глеб. Во сне он даже не задавался вопросом, с кем ведет разговор. Какая разница, ведь это сон…

«Александр потерял то, что помогало ему. И долгие годы ОН лежал, погребенный под слоем песка, пока какой-то кочевник, имени которого никто так и не узнал, случайно, во время рытья колодца, не обнаружил в песке крупный смарагд. ОН не задержался у него – при попытке продать камень этого человека убили. Далее ЕМУ пришлось пройти через многие руки, и ни одни из них не были руками мага, так что настоящей ЕГО цены эти несчастные люди не ведали».

«Почему несчастные?»

«Потому что все они умерли не своей смертью. О, сколько крови видел ОН на своем долгом веку! В конце концов ЕГО купил у арабского купца византийский сановник и преподнес в дар императору Константину Пятому Копрониму. В императорской свите были маги. Они сразу поняли, что за драгоценность попала в сокровищницу их повелителя. И разгорелась жестокая тайная схватка, борьба за смарагд, позволяющий не просто контролировать источники силы, а творить невозможное – запирать их или перекидывать энергию на дальние расстояния. Размежевав элиту государства на несколько враждующих родов, ОН в конечном итоге стал причиной крушения Византийской империи. Впрочем, тем, кто не знает правды, до сих пор кажется, что причины гибели этой державы в другом. ОН не увидел краха Византии – ЕГО выкрали в десятом веке от Рождества Христова».

«Интересно, – Глеб представил, что улыбается. – А Юлий Цезарь, Аттила, Карл Великий, Чингисхан, Александр Невский, Тамерлан – они тоже были магами и пользовались силой из этих, как их там… колодцев?»

«Не все, но были, – ответил после некоторой паузы голос. – Однако довольно воспоминаний! Пришла пора обсудить настоящее. ЕМУ трудно говорить с тобой, когда ты бодрствуешь, поэтому нужно поторопиться. Ксенф из Ксенфов, ЕГО последний владелец, был не самым сильным магом и поэтому не совсем представлял, что попало ему в руки. А обращаться к кому-либо за помощью он опасался, не желая вызывать зависти и междоусобиц. И он поступал с НИМ мудро. Но хотел, чтобы ОН достался его сыну, и приложил к этому немало усилий…»