Смерть за левым плечом - Юлия Ляпина Страница 32

Эстель

Старый дворец производил странное впечатление: он словно ждал. Высокая, кое-где осыпавшаяся кирпичная ограда, затянутая плющом. Тяжелые дубовые ворота, украшенные накладками из потемневшей бронзы. Все дышало стариной.

Люди принца, окружавшие нас, чутко прислушивались, присматривались и даже принюхивались, опасаясь засады.

А мне было спокойно. Я отметила подвязанные кусты роз, укрытые соломенными хохлами. Аккуратно запертые ставни, разметенную от павшей листвы тропинку. Похоже, старый дворец не оставлен без присмотра, есть добрые и заботливые руки, наводящие порядок даже в саду.

Принц поверил моим словам. Два худощавых гибких воина перелезли через ограду и скрылись в серых тенях кустов.

Через полчаса они вернулись с крепким мужчиной в суконной куртке. Сторож щурился и пытался сквозь свет масляного фонаря рассмотреть лицо принца. Тарис, догадавшись, что нужно сделать, подъехал ближе и откинул капюшон плаща.

– Прошу вас, Ваше Высочество, – поклонился слуга. – Дворец закрыт на зиму, слуги разошлись по домам.

– Ничего, старина. Нам бы под крышу, да очаг побольше, а утром разберемся.

Я молчала, тихо постукивая зубами от холода. Сторож отворил ворота огромным вычурным ключом, и мы въехали в сад. Мягкий стук копыт по мокрому песку, укрытые сумерками статуи и скамьи из простого камня. Старый дворец появлялся среди высоких кустов и шпалер, словно величественный корабль в тумане. Я задержала дыхание, любуясь им.

В отряде все знали свои обязанности: мужчины спешивались, и с оружием на изготовку подходили к высоким окованным медью дверям. Принц снял меня с седла, погладил по ледяной щеке и шепнул:

– Два шага.

Я уже знала: мне нужно держаться в двух шагах за его спиной. Справа и слева встали ближайшие соратники с мечами наготове. Тяжелая створка разбухла, открыть ее удалось не сразу. Из просторного холла пахнуло холодком, запустением и пылью.

Пока дворец осматривали, мы стояли на крыльце. Потом зашли в холл.

Тарис распорядился располагаться прямо здесь, на сером каменном полу. Воины действовали, как всегда на привалах: молодые увели чистить и обихаживать коней. Мужчин постарше сторож повел в дровяной сарай и к колодцу, а принц с телохранителями поднялись в спальни за тюфяками.

Меня оставили под присмотром кашевара и двух его помощников. Плащ снимать не хотелось, руки даже в хороших перчатках замерзли и плохо гнулись.

Седовласый отрядный повар Ранорд начал растапливать огромный камин. В углу у двери притулился низкий пуф, должно быть, на нем подремывал в часы затишья дворецкий.

Я подтянула его к очагу и протянула ладони к робкому пламени.

– Ваше Высочество, – повар тихонько кхекнул в усы и, смущаясь, предложил: – плащ можно пока у огня погреть, котлы еще не вешали.

– Спасибо! – я улыбнулась в ответ и сняла с плеч привычную тяжесть.

Через час на полу стоял котел с настоем, рядом пыхтел котелок каши. А воины привольно разлеглись на тюфяках, ожидая ужин. Оружие не отодвигали. Кольчуги не снимали.

Один из телохранителей попытался это сделать: стянул бряцающие звенья, потом ватную куртку. Волна запаха сшибала с ног, но впечатление произвел даже не запах. От полотняной камизы остался только воротник на шнуровке. На теле расползались пятна белой плесени, куртку покрывал слой скользкого черного от грязи пота. В проеденных потом дырах на груди и боках виднелась такая же черная склизкая вата.

Без купальни больше никто раздеться не рискнул, а Тарис лично выдал смельчаку чистую сорочку и отправил караулить за дверью.

Для нас с принцем устроили ложе в углу у камина. Тепло, поблизости нет окон и дверей. Рядом поставили пару стульев, на спинках которых сушились плащи. Почти отдельная комната.

После ужина я, не раздеваясь, заползла на тюфяк. Тарис лег рядом и укрыл нас плащом. Конечно, во дворце было куда теплее, чем на земле, но и тут гуляли сквозняки. Поэтому я не возражала, когда принц придвинулся ко мне ближе, положил на талию горячую ладонь, прижался подбородком к макушке. Под его ровное дыхание я уплыла в сон.

Утром оказалось, что мы сплелись, как пара медуз. Когда я выпуталась из плащей, попон, рук и ног принца, оказалось, что телохранители уже проснулись. Двое стояли рядом с дверями и проводили мимо нашего убежища озадаченных слуг буквально на цыпочках.

Увидев, что я проснулась, ко мне подкатилась невысокая румяная женщина с располагающей улыбкой:

– Доброе утро, Ваше Высочество! – шепотом поздоровалась она, – меня зовут мистрис Квис. Желаете искупаться?

Я закивала головой так, что хрустнули позвонки. Горячая вода и мыло! Это волшебно! После недельной скачки и коротких умываний на привалах ледяной водой я стремилась к бадье с кипятком, как умирающий от голода к супу!

Понимающе улыбаясь, мистрис Квис проводила меня в маленькую купальню, еще не слишком нагретую огромной кирпичной печью.

– Это детская купальня, миледи, – пояснила она. – С другой стороны печи большая купальня, туда ушли мужчины.

Я от души поблагодарила мистрис за заботу. Быть единственной женщиной в мужском отряде оказалось очень нелегко. Теперь я с новым чувственным восторгом гладила край мисочки с мягким мылом. Сжимала в руках смешную цветную мочалку, связанную из толстого льна. Глубоко вдыхала влажный горячий воздух.

Должно быть, эта добрая женщина служила здесь няней. Она выкупала меня, не позволив шевельнуть рукой. Потом закутала в большую мягкую простыню и растерла душистым маслом.

Мою одежду чистить было бесполезно, да и стирать тоже. Поэтому милейшая мистрис Квис принесла мне очаровательное старинное платье, просторное, с посеребреным кожаным пояском под грудью.

– Вот миледи, здесь осталось несколько девичьих платьев сестры нашего короля, – извиняющимся тоном проговорила женщина, – а сорочку я принесла свежую.

– Благодарю вас, мистрис, – я постаралась ободряюще улыбнуться, – замечательное платье!

Купание и чистая одежда меня очень взбодрили. Уложив косы в простую прическу, я вернулась к принцу. Он все еще спал и его четкий профиль на полотне тюфяка будил во мне странное желание пригладить растрепавшиеся кудри. Сидя у огня, я позволила себе помечтать, как в детстве, что вот сейчас среди угольков мелькнет рыжий хвостик саламандры, или из старинной бронзовой вазы высунет любопытный носик фейри.