Десятая жизнь - Ирина Матлак Страница 32

— Когда одни губы накрывают другие — это называется поцелуем, — язвительно просветила его я. — Спокойной ночи, Лафотьер.

Пока шагала прочь, чувствовала на себе его неотрывный взгляд, отчего между лопатками непрестанно зудело. Лишь невероятным усилием воли не позволяла себе сорваться на бег, хотя сделать это хотелось безумно.

Мы поцеловались! Нет, не так… Я сама поцеловала невыносимого темного мага!

Негодование, смятение и, стыдно признать — неожиданное, растекшееся по венам жгучее желание оттеняли радость и неверие. Потому что, уходя со скалы, оставляя позади темный особняк и его хозяина, я знала, что у меня все-таки получилось. Каким-то чудом я сумела повлиять на заклинание, и Лафотьер этого не заметил.

Относительно пришла в себя, только оказавшись в стенах уже практически родной мастерской. По привычке закрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной и приложила ладони с щекам. Все еще не верилось, что мое приключение закончилось именно так. Сила внутри уже не бурлила, но я до сих пор ощущала ее отголоски, выражающиеся в легком покалывании кончиков пальцев и разлившемся по телу особом тепле. Меня словно наполняло что-то мягкое и приятное, вызывающее ассоциации с маленькими пушистыми котятами, на которых невозможно смотреть без улыбки и которых хочется касаться.

Всю дорогу до дома я чувствовала присутствие позади Лафотьера. Он двигался за мной незримой провожающей тенью. Не знаю, почувствовала бы его в иной раз, но этой ночью, когда все ощущения обострились, я, кажется, даже слышала его тихое дыхание.

И вот что глупо: умом понимала, что о моей безопасности он печется исключительно из корыстных побуждений, а сердцем почему-то хотела верить, что не только.

И надо же было додуматься его поцеловать!

Плюхнувшись на матрац, я в порыве чувств громко хрустнула позаимствованным у госпожи Ериши яблоком и еще раз прокрутила в памяти все, что случилось за последние два-три часа.

Нет, темный маг — мужик видный, нелепо отрицать. Красивый, обеспеченный, с мозгами, харизмой и внушительной, хоть и пыльной жилплощадью — просто ходячая мечта среднестатистической девушки! Вот только мечта эта до отвратительного самоуверенная, упрямая, спящая и видящая, как бы прибрать к рукам одну оказавшуюся в затруднительных обстоятельствах ликой.

Мысли то ходили по кругу, то перескакивали с одного на другое. Никогда не причисляла себя к чрезмерно впечатлительным особам и уж тем более никогда не сходила с ума из-за поцелуя. К поцелуям я вообще всегда относилась несерьезно, и девиз «умри, но не дай поцелуя без любви» — однозначно не про меня. Но сейчас как будто переклинило. Сколько ни старалась, никак не могла отделаться от ощущения его губ на своих губах, от исходящей от мага силы — как физической, так и нематериальной, от терпкого запаха с легкими древесными нотками, который словно въелся прямо под кожу… Да чтоб его!

Доев яблоко, отложила огрызок, намереваясь выбросить утром, и притянула к себе фотоаппарат. Никакие доводы о том, что нужно беречь заряд батареи не помогли, и я привела своего доброго друга в рабочий режим. Не знаю почему, но ощущение в руках фотоаппарата всегда помогало мне успокоиться.

Методично пролистывая сделанные на свадьбе Терехиных фотографии, я безжалостно их удаляла и в итоге оставила всего пару — на память о прежней жизни, которую, надеюсь, в отличие от остальных, не забуду никогда.

Добравшись до последнего фото, я машинально собралась стереть и его, но мой палец так и замер над кнопкой удаления. Вместо ожидаемого кадра со свадьбы я лицезрела знакомую комнату — ту самую, в которой сейчас находилась. На снимке были запечатлены деревянные стены, фрагмент окна и край лежащего неподалеку матраца. Судя по освещению и сумеркам за окном, фото было сделано поздним вечером, уже практически перетекшим в ночь.

Хоть убей, не помню, чтобы такое фотографировала!

Засомневавшись, уж не случились ли у меня очередные пробелы в памяти — того и гляди, скоро окончательно стану амнезичкой-шизофреничкой, — я проверила дату и время, да так и замерла.

Фото было сделано сегодня. Буквально через минут пятнадцать после того, как я ушла из мастерской с намерением проникнуть в особняк Лафотьера. По всему выходило, что некто не только побывал здесь в мое отсутствие, но еще и оставил после себя напоминание — не то чтобы просто напугать, не то… а вот даже не знаю зачем. И что самое главное, этот некто сумел проникнуть внутрь, несмотря на внушительный дверной замок! Влез через окно? Но стекла целы, а снаружи их так просто не открыть, я проверяла. К тому же за моей мастерской и участком наблюдает как минимум пара зерров и, судя по всему, они ничего не заметили. Впрочем, я и сама незаметно от них ускользнула, всего-то и потребовалось нацепить несколько отводящих глаза амулетов…

Чем дальше, тем сильнее мне все это не нравилось. История с покушением, а теперь с проникновением в святая святых — мою прежнюю мастерскую и нынешнее место обитания, плохо пахла. Смердела, откровенно говоря! Но зато взбодрила и отвлекла от мыслей о темном маге. Какие уж там ощущения от поцелуев, если какая-то зараза то убить пытается, то кладет свою противную лапу на твой фотоаппарат!

Несмотря на физическую и эмоциональную усталость, заснуть я не могла долго. Непроизвольно вздрагивала от каждого шороха, прислушивалась ко всему, что творилось на улице, и не сомкнула глаз до тех пор, пока темнота не поредела, возвещая о скором наступлении утра.