Магистр ее сердца - Оливия Штерн Страница 32

Стараясь не отставать от широко шагающего Мариуса, она пересекла холл, затем поднялась по лестнице, потом — снова что-то вроде галереи с частыми стрельчатыми окнами с видом на внутренний двор, снова лестница, теперь уже винтовая, еще один переход, узкий и без окон, хорошо, что стеклянные колбы с лайтерами привинчены к стенам и, наконец, еще пять витков лестницы с такими истертыми и скользкими ступенями, что Алька то и дело хватала Мариуса за сюртук: подошвы туфелек скользили по камню, отполированному сотнями ног.

Мариус остановился перед неприметной дверью.

— Алайна…

Она стала рядом, посмотрела ему в лицо, выжидая.

— Обещай, что… чтобы ты не увидела, не испугаешься.

— Хорошо, — Алька кивнула, а у самой мурашки по телу побежали, и под ребрами все противно сжалось в комок. Да что там такого, что он специально предупреждает?

Тем временем Мариус сосредоточенно водил ладонями над дверью, и под его пальцами воздух начинал тускло светиться нежно-голубым. Свечение не было постоянным, застывшим: то и дело перетекало, распадалось на отдельные струны, свивалось кольцами.

Алька сглотнула.

— Что это?

— Магический купол, — Мариус пожал плечами, — так, на всякий случай.

— То есть, никто к Авельрону просто так не может попасть?

— Я бы сказал, не может попасть ничего из магических материй, — глаза Мариуса казались черными, в них отражались синие искры, — купол скорее защищает Авельрона.

— А если он захочет отсюда выйти?

— Приложив определенные усилия, выйдет, — Мариус хмыкнул, — ты по-прежнему думаешь, что я его в плену держу?

— А то нет, — буркнула Алька.

— Ну, хорошо, — улыбка на жестких губах мелькнула и пропала, — пусть будет в плену. Но, поверь, я также пекусь и о нем. Я ведь просил тебя… просто верить мне.

В этот момент сияние под пальцами Мариуса пропало, и он решительно толкнул дверь. Вошел и тут же обернулся, поманил за собой Альку.

…В ноздри ударил запах разомлевшей под солнцем травы.

Это было так… реально, что Алька на миг растерялась, пошарила взглядом по помещению в поисках источника запаха — и не нашла.

Зато увидела круглую комнату без окон, с неоштукатуренными стенами, без окон. Двух женщин в серых лекарских робах. Они сидели на табуретках, но как только завидели Мариуса, тут же вскочили и поклонились. Прямо за ними располагалась кровать, застланная белыми простынями, и там кто-то лежал…

— Рон, — прошептала Алька. И уже громче, — Рон.

Она и сама не знала, почему зовет его не полным именем. Но в тот миг ей почему-то показалось, что у них на все про все — несколько мгновений, ничтожно мало, так мало, чтобы взбодрить, поддержать…

Алька стремительно обогнула лекарш и замерла: Авельрон, лежа на животе, укрытый до плеч чистой простыней, смотрел прямо на нее и… сквозь нее. Внутри все скрутилось, сжалось пружиной с острыми краями, эти края резали изнутри, причиняя жгучую боль, заставляя саму душу кровоточить. Алька еще раз оглядела Авельрона. Что не так? У нее… такое чувство, что он… умирает…

Она сцепила руки на груди, с трудом заставила себя сдвинуться с места, подойти ближе.

— Алайна, — предостерегающе окликнул Мариус.

"Что с ним? Что пошло не так?"

Она инстинктивно потянула носом. Запах Авельрона, тот самый, неуловимый для человека, но столь красноречивый для крагха — или для того, кто был крагхом — не изменился. Он внушал все то же ощущение близости, родства, безопасности. Правда, мешался при этом с назойливым запахом разнотравья в жаркий полдень, но Алька отмахнулась от этой странной детали. Наверное, так пахло какое-нибудь лекарское снадобье…

И все же…

Он словно бы… таял. Исхудал за эти дни так, словно его месяц держали на черном хлебе и воде. Пастырь. Да он, когда был собственностью Магистра, не выглядел таким изможденным. Неужели Мариус не исцелил его раны? Но…

Не зная, что и думать, Алька оглянулась на Мариуса — тот стоял, прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди. Смотрел на нее без улыбки, хмуро, очень серьезно. Темень в глазах.

Неужели… все настолько плохо?

Снова повернулась к Авельрону. Он не спал, но почему-то молчал, глядел на нее мутным взглядом и как будто не узнавал.

— Авельрон, — еще раз позвала Алька, совершенно не понимая, что происходит.

Вот именно сейчас Авельрон, молодой, сильный… больше всего напоминал овощ.

Однако, он вздрогнул, словно просыпаясь, поморгал.

И улыбнулся, совершенно детской невинной улыбкой.

— А, сестренка. Ну наконец-то решила проведать… Я так ждал.

И от этого "я так ждал" горло сжалось в болезненном спазме. Алька быстро заморгала, чтобы не разреветься. Да, он истаял, ее брат, принц крагхов. А Мариус говорил, что с ним будет все в порядке… Ничего не в порядке, на самом деле.

— Привет, — она с трудом выталкивала слова, — как… ты?

Оглянулась еще раз и с удивлением заметила, что Мариус вышел, оставив ее с братом одну.

"Спасибо", — на сердце потеплело.

Так много нужно было сказать Авельрону.

— Как я? — он вяло шевельнулся на кровати, — я, Алька, не могу вылечиться. Почему-то не получается. Хотя этот твой…

— Жених, — торопливо сказала она, — мы скоро поженимся.

Авельрон кротко и понимающе улыбнулся.

— Мариус меня лечит. Уже несколько раз применял магию свою. Но помогает только временно.

Алька опустилась на колени рядом с кроватью, взяла Авельрона за руку, которая оказалась просто ледяной наощупь.

— Рон, — прошептала растерянно, — как же так? Почему?

— Я не знаю, — он смотрел на нее ласково и вместе с тем как-то отрешенно.

А Алька, проваливаясь в трясину ужаса, все больше понимала, что таким может быть взгляд у того, кто обречен.

— Что с тобой сделал тот… магистр?

Авельрон снова шевельнулся.

— Да так… Какая разница? Я ж обещал, что смогу его отвлечь, и отвлек.

Алька смотрела в его серые глаза — такие же, как у нее. Душа горела, комкаясь, словно смятая бумага, брошенная на раскаленные угли. И — ощущение полного бессилия что-либо изменить.

— Говоришь, Мариус тебя лечил?

Авельрон на миг зажмурился, прошипел невнятно, как будто ему стало больно.

— Он не понимает, почему не может мне помочь, — ответил свистящим шепотом.

Альке показалось, что запах трав стал гуще, еще ощутимее. И еще поняла, что ее клонит в сон.

— Возможно, что-то не так с…

И не договорила. Магический купол… Он ведь… чисто теоретически, может вступать в конфликт с процессом магического же исцеления? Почему Мариус не хочет допустить подобного?