Огненная сага - Бернхард Хеннен Страница 32

Еще вчера во время казни Раинульф заметил, что на крышах города появились незнакомые лица. Игра в кошки-мышки с городской стражей перешла на новый уровень.

Герцогиня Швертвальда улыбнулась. До сих пор все было слишком просто. Но постепенно ее задача усложнялась, все более соответствуя ее талантам.

ДАЛИЯ, ПЬЯЦЦА СИНТИЯ, РАССВЕТ, 19-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА УРОЖАЯ В ГОД ВТОРОГО ВОСХОЖДЕНИЯ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ

Последний прыжок. Милан приземлился на плоской крыше палаццо и пригнулся. Его не покидало чувство, что за ним кто-то следил. Он торопливо направился к двери, за которой находилась лестничная клетка. Его отец как раз должен был читать первую мессу. Тем не менее Милан снял сапоги, взял их в руки и начал красться вниз по мраморной лестнице в своих дырявых носках.

Каменная поверхность была благодатью. Ничего не скрипело. Теперь, когда Милан почти добрался до своей комнаты, на него навалилась тяжелая усталость. В лучшем случае ему удалось бы поспать еще часок. Он осторожно отворил дверь в свою комнату. Сквозь щели в оконных ставнях внутрь падали золотые лучи восходящего солнца.

– Необычное время для возвращения домой.

От испуга Милан выронил сапоги из рук, и они с шумом упали на пол. С кровати поднялась тень. Отец!

– Откуда идешь, Милан?

– С рыбного рынка, – вызывающе ответил он. – Можешь понюхать мое дыхание, я как раз позавтракал.

– И что же заставило тебя так рано выйти из дому? – Отец пристально посмотрел на него.

Милан знал, что Нандус ожидал услышать неправду. Юноша уже привык к бесконечным лекциям о том, что люди врали, и о том, как можно распознать ложь. Значит, надо было удивить отца!

– А ты как думаешь? Я всю ночь провел в публичном доме и… – От звонкой оплеухи его голова отлетела в сторону.

– Не ври мне! Мы оба знаем, что у тебя недостаточно денег, чтобы позволить себе такое удовольствие.

– Может, мне Фабрицио подкинул?

Нандус нахмурил лоб.

– А может, я сходил в октагон и обчистил горшок, в котором собирают деньги для нищих. Вчера вечером после твоей мессы о возвращении серебряного диска он был полон. Удивительно, как ложь превращается в деньги… – Он отпрянул. В этот раз отец промахнулся.

– Чтобы пришел вовремя на занятие по фехтованию, – накинулся на него Нандус. – И обещаю тебе, там уж я точно выбью из тебя правду.

Милан прикусил губу. Было бы глупо восстанавливать отца против себя еще сильнее. Каждое слово могло оказаться последней каплей.

– И от своей наглой ухмылки ты тоже избавишься!

Нандус в гневе вышел из комнаты.

Милан устало присел на кровать.

После падения с крыши отец двигался не с такой легкостью, как раньше. Если бы Милану удалось разозлить Нандуса во время занятия и раздуть его пламенный темперамент, то позднее ему наверняка удалось бы победить отца в бою с мечами или хотя бы избежать заявленных побоев.

Не раздеваясь, Милан упал на кровать, закрыл глаза и снова представил Нок. Он ощутил запах ее духов, услышал ее мелодичную речь и почувствовал тепло ее нежной кожи под своим языком… Застонав, он полностью отдался воспоминаниям о самой прекрасной ночи в его жизни.

ДАЛИЯ, ОКТАГОН, ВЕЧЕР, 19-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА УРОЖАЯ В ГОД ВТОРОГО ВОСХОЖДЕНИЯ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ

– Отец наш небесный наблюдает за всеми нами и смотрит с благоволением на тех, кто живет согласно его заповедям. – Нандус закончил свою мессу предостережением и обещанием верующим, которое он цитировал раньше бесчисленное количество раз.

Сегодня в октагоне было еще больше посетителей, чем в предыдущий вечер. Если все так пойдет и дальше, то он сможет добиться такого же успеха, как и его сын Фабрицио, с горечью подумал Нандус. Он часто упрекал Фабрицио в том, что тот создавал иллюзию из красивых слов, но при этом его мессам не хватало духовной глубины. Но успех его сына был оправданным. Далия была прекрасным белым городом у моря, который унаследовал торговлю шелком у сгоревшей дотла Арборы, равно как и торговлю магическими шарами, которые утоляли страдания больных, но при этом лишали жизни здоровых людей, которые попадали под их влияние. Городом, чей мрамор пользовался спросом во всей империи. Местом, в котором насчитывалось больше деятелей искусства, чем где бы то ни было. Но при этом Далии не хватало глубины и постоянства – двух добродетелей, неотделимых от нравственного образа жизни.

Нандус, который стоял, опустив голову, перед алтарем, с раздражением заметил тихое бормотание, нарушавшее тишину октагона. Обычно шум быстро стихал после того, как верующие в спешке покидали купольный зал, чтобы забыть все, что он проповедовал, и отдаться жизненным соблазнам.

Он поднял взгляд. Почти треть посетителей осталась на месте. Это были преимущественно женщины среднего возраста, которые приблизились к алтарю и стояли небольшими группами. Нандусу это не понравилось. Вообще-то он собирался вернуться в палаццо, чтобы присматривать за Миланом. Такого, чтобы его сын всю ночь не был дома, раньше еще ни разу не случалось. Нандусу стоило внимательнее за ним следить, чтобы Милан не убежал из дома незадолго до приема в Красный монастырь. Младший сын должен был добиться большего, чем оба его старших брата, в этом Нандус был абсолютно уверен. Но в течение следующих недель ему надо было беречь его как зеницу ока. Мальчишка мог все испортить из-за своей бунтарской натуры. То, что сильнее всего выделяло Милана на фоне других, было одновременно самой большой опасностью для него.

– Мои добрые души, как я могу просветить вас? – обратился он к самой ближней группе. Он просто хотел как можно быстрее разделаться с ними.

Полная женщина с красными щеками, стоявшая в кругу своих подруг, возвысила голос.

– Человек-ворон не умер, – сказала она, – я его видела. Вы должны найти его и защитить наших детей!

– Я тоже его видела, – взволнованно произнесла высокая, стройная женщина. – В тени Лунных ворот. Он наблюдал за детьми, игравшими возле мраморного цеха.

В купольном зале воцарилась гробовая тишина. Все прислушивались к словам обеих женщин, а некоторые одобрительно кивали.

Как это могло произойти? После казни все истории о Человеке-вороне должны были стихнуть.

– То, что вы видели, это всего лишь тени, – произнес Нандус с силой убеждения, свойственной священникам. – Воры хотели посеять в ваших сердцах страх. Так не позволим же им добиться своего после смерти.

– Я знаю, что я видела! – не отступала от своего толстушка.

– Я тоже видела его на крыше. Вчера во время сумерек, – встряла маленькая девочка с мечтательным взглядом.

Нандус еле сдержался, чтобы не издать тяжелый вздох. Девочки вроде этой были хуже всего. Мечтательницы, которые вечно витали в облаках и постоянно спотыкались обо все, что встречалось на их пути. Он искренне надеялся, что ни один из его сыновей не приведет в дом такую невестку.