Мастер реальности  - Глеб Кащеев Страница 32

Тут что-то пошевелилось на фоне белого мрамора, и Иван вдруг заметил, что на могиле сидит девушка в светлой одежде. У нее были такие же как мрамор белоснежные волосы.

Боясь помешать ей, он попятился, но споткнулся о предательски возникший под ногой камень и чуть не упал.

Ирма обернулась на шум.

Она внимательно смотрела на Ивана. Повернуться и уйти теперь было бы неправильно. Стоять на месте – тупо. Он медленно пошел вниз, лихорадочно соображая, что же ей сказать.

Девушка поднялась. Сегодня она была одета в светлый комбинезон с короткими рукавами. Неудивительно, что он ее сразу не разглядел. Ирма практически сливалась с белым мрамором. Она смотрела на него с любопытством, чуть наклонив голову на бок. Подойдя ближе, он заметил, что она недавно плакала – хотя глаза у нее были не красные, но длинные ресницы были еще влажными.

– Прости…те. Я не хотел помешать.

– Ничего. Ты не помешал. Я уже собиралась уходить, – неожиданно тепло произнесла Ирма, еле заметно улыбнувшись. От ее надменности и холодности, которую она демонстрировала в замке, не осталось и следа.

***

Из дневника княгини Ирмы де Клэр.

28 Серпеня

Сегодня я пошла опять навестить могилу мамы. Инициация на носу и мне кажется, что волнение просто разорвет меня изнутри, а поговорить о моих страхах просто не с кем. Все обычно доставалось тебе, мой дневничок, но из тебя совсем не важный утешитель, скажу я тебе. И так последние недели были проведены в отчаянии, фрустрации и местами дисморфофобном неврозе. Нужно наконец высказать все вслух. Нужен хоть кто-то, кто хотя бы выслушает. Но кто? Откровенничать со слугами? Даже если бы у меня родилась такая идея, то я перепугала бы их до смерти. С братом? Так он слушать не будет. Во-первых, в последнее время все сложнее застать его трезвым, а до вступления в титул я никаких прав приказывать ему не имею. В мелочах он пока прогибается, но в вопросе ограничения спиртного, боюсь, упрется как баран. Ничего… ждать осталось недолго. Во-вторых, он то, в свое время не волновался нисколько. Ему было просто наплевать. Провалил все испытания кроме первого и получил своего виконта. При его то врождённых способностях! Видела и знала бы мама…

Вот и выходит, что единственный, кто может меня выслушать – это бездушный белый камень могилы.

Мама, бабушка… как же мне не хватает вас именно сейчас, когда все стоит на кону. Мне же нужна только победа. Абсолютная победа. Только это позволит мне раскрыть тайну гибели мамы, да и понять странное поведение бабушки, наверное, тоже. Почему она никогда не рассказывала мне о матери и зачем так быстро собралась и уехала сразу после инициации брата?

Мне нужно стать лучше всех. Это даже маме не удалось. Просто титул княгини, как у нее, мне не поможет. Подумаешь, подтвердить право управлять замком и братом. Положение в обществе и регалии это последнее, что меня сейчас волнует. Тайна того, что произошло с мамой – вот что стоит на кону. Раскрыть ее можно только если меня будут обязаны включить в состав Ордена, и я получу доступ ко всем архивам, скрытым от посторонних глаз. Понятно, что магистры не хотят этого и будут пытаться мне помешать. Мама же имела какое-то отношение к восстанию пятьсот четвертого года! Поэтому у меня нет права даже на малейшую ошибку, которая даст им право не пустить меня в свои ряды. Мне надо быть не просто лучше всех, мне надо быть выше всех на голову, чтобы у них не было возможности отказать и выбрать другого кандидата.

Мне кажется, стоит сжечь эту страницу дневника, или лучше начать прятать его, воспользовавшись знаниями из найденной в нижнем кабинете черной книги. Я думаю, что Орден ответственен за смерть мамы, и последнее чего они хотят, так это видеть меня в своих рядах. Наверняка, кто-то из прислуги шпионит за мной по их требованию. За всеми подающими надежды юными мастерами магистры ордена «приглядывают», как они выражаются. Если я не чувствую этот пригляд явно, значит он происходит тайно.

Сегодня на могиле мамы я надела ее брошь. Ту самую, которую берегла бабушка и строжайше велела никому и никогда не показывать. Это был еще один непонятный секрет, связанный с мамой. Что значит этот цветок?

Здесь, у ее памятника, я дала клятву. Я клялась, что добьюсь и стану первой и обязательно узнаю, что именно произошло с ней и почему об этом все молчат. И если я узнаю, что в ее гибели виноват кто-то конкретный, то обязательно отомщу! Берегись, Орден. Я иду!

От ярости у меня даже слезы на глаза навернулись.

А когда я закончила клятву и оглянулась, то опять увидела его – юношу из моих снов.

Совпадение ли это или провидение послало его, услышав мои слова?

Я уже знала, что он не пропал и нашел себе место в городе. Серж докладывал, что он репетиторствует в купеческой семье. Но как он оказался тут, на кладбище, именно в это время? Каждый раз, когда я думаю об инициации он возникает рядом. Как во снах, приходит на помощь в трудную минуту?

Он не испугался, подошел ближе и даже заговорил со мной, опять забывая называть меня госпожой. Но от него это звучит так естественно, как от равного мне мастера. Я решила не обращать больше на это внимания и предложила ему вообще называть меня на «ты». Внезапно мне показалось, что так будет правильно. Можно сказать, я подвиг сделала. Никто, кроме бабушки и брата, ни разу не обращался ко мне столь фамильярно. А он воспринял это так легко и просто, будто это обычное дело для него – общаться с княгинями на «ты». Может он действительно каким-то образом ровня мне? Он то явно так думает… но почему я ощущаю то же самое?

После первых фраз возникла неловкая пауза. Мы оба искали слова и не знали как продолжить разговор. И тут он произнес то, что просто взорвало мой мир.

***

Иван судорожно искал слова, чтобы затянувшееся молчание не превратилось в катастрофу, после которой можно только попрощаться и разойтись в разные стороны. Ему наконец удалось заговорить со своей феей и главное было теперь не разрушить этот хрупкий мостик первых слов.

На лацкане комбинезона Ирмы был приколот сверкающий бриллиантами цветок ириса. Он узнал его. Точно такой же он видел во сне.

– Красивая брошь, – похвалил он на всякий случай, чтобы хоть как-то начать разговор, – на память о маме?

Девушка внезапно изменилась в лице. Глаза на мгновение распахнулись шире, брови изумленно взлетели вверх, а затем ее глаза внезапно поменяли цвет. Вместо синего моря в них теперь назревала темно-сизая грозовая туча. Иван испугался. Что он такого сказал?

– Откуда?! Ты?! Это?! Знаешь?! – чеканя каждое слово жестко спросила Ирма, прищурившись и пристально глядя ему в глаза.

От ее глаз хотелось зажмурится.

Иван, испугавшись такой реакции, хотел было сказать, что просто предположил… но это означало соврать. Он же действительно видел эту брошь на взрослой женщине с такими же как у Ирмы глазами. Почему-то он чувствовал, что малейшая неправда заведет его на ту тропинку, с которой уже не будет возврата, и которая совершенно точно уведет его прочь от этой девушки с волшебными глазами. Навсегда.