Родовой кинжал - Александра Руда Страница 31

— Драниш, — вмешался в наш разговор Ярослав, — не развратничай.

— Ярик, я с серьезными намерениями! Я жениться хочу.

— Вот женишься, тогда и поговорим.

— Котя, пошли к бургомистру. Он нас живо окрутит, если пообещаем к годовому отчету не придираться.

Я вздохнула. Обижать Драниша категорическим «нет» не хотелось, но и согласиться я не могла.

— Я не могу выйти замуж без одобрения няни, — наконец сформулировала вежливую форму отказа. — Она мой самый близкий человек.

— А если я ей не понравлюсь? — не отставал тролль. — Как твоя няня к троллям относится?

— Пахану она, во всяком случае, молится, — честно ответила я обрадованному таким известием троллю.

Мы зашли в общий зал постоялого двора; нас оглушила тишина, особенно ощущаемая после разноголосой улицы.

Пара господ в дорогих одеждах неспешно вкушали то ли поздний завтрак, то ли ранний обед, хозяин двора поспешно выбрался из-за стойки, где наводил блеск на бокалы, и подбежал к нам, низко кланяясь:

— Добро пожаловать, добро пожаловать! Вы же — королевские гласы? А где господин бургомистр?

— Отправился работать, — холодно сказал капитан.

Тролль фыркнул:

— До завтра будет записи в учетных книгах подчищать, чтобы нам не попасться и на плаху не отправиться.

Руки у хозяина мелко затряслись.

— Вот, проходите, проходите. Глаша, проводи гостей в комнаты. Вам уже обед подавать или позже?

— Уже, — радостно сказал гном. — И побольше.

Глаша, крепенькая служанка в чистой белой рубашке и прилично зашнурованном корсаже — не как обычно на постоялых дворах, когда груди служанок так и вываливаются из декольте, — и красивой юбке с оборочками, поклонилась и пошла вверх по лестнице, указывая путь.

— Что-то посетителей мало, может, тут плохо кормят, — внезапно сказал гном.

— Да нет, — хохотнул тролль. — Это же центральный постоялый двор. Тут цены зверские, только для господ. А сейчас нет ни ярмарки, ни бала. А судилище Ярик только завтра начнет, чего им раньше времени приезжать, свои кровные тратить.

Комнаты были роскошными. Кровати с мягкими матрасами и чистым, пахнущим лавандой бельем, около каждой кровати — небольшой комод для вещей, стол с вазочкой, в которой стояли ранние цветы. Кувшины с водой для умывания. И не просто тазик, а целый туалетный столик! Если учесть, что в Хвостовске капитан собирался оставаться на неделю, а может, и дольше, то мне предстояло вдоволь насладиться комфортом. Целую неделю не готовить и не мыть посуду в ледяной воде! Вот оно, счастье! Я озабоченно потрогала свои руки. За время путешествия кожа на них огрубела и стала шелушиться. При внимательном изучении своего зеркального отражения пришлось с грустью признать, что я непозволительно себя запустила. Разве путешествие — повод для такого отношения к себе?

Тиса взглянула на меня, хмыкнула и с оттенком презрения сказала:

— Учись, пока я жива!

Мельком взглянула в зеркало, махнула расческой над коротким ежиком волос, плеснула в лицо водой и оправила куртку.

— Вот и все, что нужно для того, чтобы нормально выглядеть. Я — к капитану.

Я была с Тисой не согласна насчет внешнего вида, но разве воительница стала бы меня слушать? Да и мнения у нас были насчет этого разные. Я росла с убеждением, что всегда и везде должна выглядеть отлично. А она должна была оберегать капитана и всегда быть в подходящей для этого форме.

Я взяла деньги, засунула серебрушки за пазуху, а мелочь рассовала по карманам, прихватила холщовую сумку и отправилась искать рынок, попросив у хозяина пару пирожков вместо своей порции обеда.

За две недели я так устала все время находиться в тесном помещении с одной и той же компанией, что довольно долго просто бродила по улицам, рассматривая дома, людей и прицениваясь к товарам уличных торговцев.

Бойкие крестьянские девчушки торговали оставшимися еще с осени мочеными яблоками и солеными огурцами, ранней зеленью — черемшой, щавелем и тоненькими побегами чеснока, букетиками ранних цветов и даже просто зелеными ветками с пушистыми «котиками» — для украшения жилищ. Матери юных торговок располагались на улицах основательно, с пирогами, парным мясом и молоком, привычно ругаясь с коллегами по ремеслу за каждый сантиметр.

Чем дальше я уходила от центра, тем меньше торговцев попадалось на улицах, да и сами улицы становились все кривее и грязнее. Но денег у меня было немного, поэтому приходилось искать дешевую лавку.

Когда я наконец-то купила все, что мне было нужно, — новые холщовые штаны, чтобы не бегать в теплых гамашах (достаточно широкие, чтобы я не смущалась от отсутствия юбки) и кучу необходимых мелочей, которые так необходимы в пути каждой уважающей себя девушке, но которые были забыты дома, — уже начинало темнеть. Я немного постояла возле дверей последней лавки, ожидая, когда же пройдет патруль городской стражи, но потом поняла, что пора возвращаться на постоялый двор, если я не хочу идти в полной темноте — уличных фонарей в этом районе города я не заметила.

Прижав к себе тяжелеющую с каждым шагом сумку с покупками, я торопливо пошла по улице, предварительно спросив у лавочника направление. Увлекшись прогулкой в одиночестве и покупками, я ушла слишком далеко от центра и теперь, честно говоря, боялась, что не найду дороги обратно. Да и усталость давала о себе знать — это когда ходишь от лавки к лавке, перебирая и щупая товары, кажется, что летишь на крыльях, а вот когда тащишь все купленное назад, то крылья пропадают, зато на ногах появляются чугунные кандалы.

Почтенные граждане потихоньку рассасывались по домам, в которых загорались желтые приветливые огоньки ламп. На улицы выползали те, кто днем отдыхал от ночной работы, и те, кто искал развлечений или острых ощущений.

Бродяг и пьянчуг я не боялась — пока училась на курсах, всегда возвращалась домой очень поздно и научилась оказывать простейшее сопротивление — что острым словом, что магией. От меня отставали: зачем, если можно найти кого посговорчивее, а грабители одинаково ловко орудуют что ночью, что днем, да и воровать у меня нечего, таких они распознают с первого взгляда и никогда не пристают. Но на улицах чужого города я чувствовала себя очень неуверенно. К тому же когда я возвращалась домой с учебы, то меня у дверей дома всегда ждала няня, держа в руке зажженную лампу. Она сидела на скамейке каждый вечер, в любую погоду. Как же это было замечательно! Как это важно и нужно — знать, что тебя кто-то ждет!

А кто ждет меня сейчас? Никому не интересно, где я проведу ночь, главное, чтобы завтра я была на работе вовремя и смогла выполнять свои обязанности. Вот она, сладость и горечь свободной жизни! Хотя, наверное, Драниш…

— Эй, детка, куда ты идешь? — окрикнул меня хриплый пьяный голос. — Давай позабавимся!

Я не подала виду, что услышала, и шаг не ускорила — просто шла, как шла, но на кончиках пальцев начала формировать боевой огонек. Пары таких штук вполне хватало, чтобы отпугнуть даже самых настырных приставал.