Савойская терция - Чёрный Лев Страница 31

Но исход войны решался на севере, где противники сосредоточили свои главные силы.

На рейхстаге в Пассау, император Карл V был сам не свой, как никогда смиренный и покорный. Он шёл на уступки, сдавая свои позиции в Германии, и 2 августа 1552 года с протестантами было заключено соглашение, по которому им давалась полная свобода вероисповедания, равные права с католиками, были освобождены содержащиеся в плену Иоганн Фридрих Саксонский и Филипп Гессенский. Протестантские князья радовались, празднуя победу, и позволили Карлу собирать армию в верховьях Дуная. Правда, никто не знал, куда он её повернёт – в Венгрию против османов, или во Фландрию против французов.

Разведка Франции сумела это разгадать, и уже 17 августа для организации обороны Меца прибыл отличившийся в прошлой войне при обороне Ландреси, герцог Франсуа де Гиз.

– Укрепления никуда не годятся! Стены слабые, ну ничего, мы усилим их огнём артиллерии! Даю вам неделю сроку, все посады и пригороды города должны быть сожжены!

– А церкви и монастырь бенедиктинцев?

– Все снести! Я хочу, чтобы долбанные испанцы нигде не нашли приюта в окрестностях Меца! Рене, испанцы хорошо знают Мец, и я приказываю тебе, снести и все высокие здания в городе. Это затруднит их пушкарям пристрелку по городу.

Шестнадцатилетний маркиз Рене д'Эльбёф, самый младший брат Франсуа де Гиза, рьяно кинулся выполнять приказ.

– Сеньор де Ла Брос, виконт де Мартиг, весь урожай с окрестных полей, на протяжении десяти миль от города, должен быть собран и доставлен в Мец! Всё съестное, что есть в округе, должно быть здесь. Вы, поняли меня?

Жан IV де Ла Брос и его племянник Себастьен де Мартиг, поклонились герцогу.

– И не особенно церемонитесь там, с поселянами. Урожай забрать, их лачуги сжечь! Жан де Бурбон, вам и вашему брату, я поручаю ворота города! Вся эта чернь, сброд с пригородов и окрестных селений, не должны войти в город. Отбирайте у них всё съестное, и гоните их прочь!

Жан и Луи де Бурбоны, знатные и богатые, ведь их отец был первым принцем крови, ^[81] неохотно отправились выполнять такое, как им казалось, низкое и недостойное для принцев повеление герцога.

И тенью следовал за Франсуа де Гизом, ещё один его брат Клод, герцог Омальский.

Короля и императора Карла пытались отговорить.

– Ваше Величество, осень на носу, армия собрана наспех, неорганизованна, разута и раздета, припасы не приготовлены, продовольствие не запасено.

Но Карл, больной, опустошённый и разбитый недавними поражениями, закусил удила.

– Вперёд! Только вперёд! Зиму проведём в Меце!

Долго собирались, и только 19 октября, авангард испано-имперской армии под командованием герцога Альбы Фернандо Альвареса де Толедо и Пиментеля подошёл к городу.

– За мной! – и Жан IV де Ла Брос повёл свою кавалерию против двух тысяч испанских пехотинцев.

– Строй! Быстро в строй! – отдавал приказания оставшийся неизвестным испанский офицер, пока копьё не пробило ему грудь, и он не пал затоптанный лошадьми.

Но это была испанская пехота! И она стойко оборонялась с 11 часов дня до самого вечера! Только подошедшее к французам подкрепление под командованием Фавара, командира гвардейских рот, и флорентийца Пьеро Строцци, ^[82] вынудили их отступить.

– Прибыл герольд маркграфа Бранденбург-Кульмбахского Альбрехта II Алкивиада! – торжественно доложил мальчик-паж, войдя в Ратушу, где заседал Военный совет во главе с герцогом Франсуа де Гизом.

– А-а-а, этого ренегата! – герцог устало потянулся хрустнув костями, изображал лёгкость и весёлость, хотя слух его тревожно ловил залпы испанских пушек бомбардирующих город. – От одного берега отплыл, к другому не пристал, и болтается теперь, как дерьмо посередине.

Де Гиз засмеялся, и его весёлость, кто искренними, кто показными улыбками, поддержали все остальные.

Маркграфа Бранденбург-Кульмбахского Альбрехта II Алкивиада знали хорошо.

Лютеранин по вероисповеданию, он не нашёл взаимопонимания среди участников Шмалькальденского союза, и поступив на службу к императору Карлу V, участвовал в войне против своих единоверцев. Но потом примкнул к Морицу Саксонскому, и совместно с ним участвовал в заговоре против императора. Снова ссора с протестантскими князьями, которые не особо ему доверяли, и Альбрехт II Алкивиад, пустив в оборот все свои средства, заняв большую сумму у еврейских банкиров, набрал огромную армию наёмников, воюю со всеми и против всех. Теперь почуяв удачу, он прибыл к Мецу, и предлагал свою помощь – а у него было 15 тысяч пехоты, 3 тысячи кавалерии и 40 пушек – и французам, и имперцам, выгадывая, кто больше заплатит.

– Может, наймём его? – уже понимая, что герцог ответит отказом на новое предложение маркграфа, всё-таки сделал робкую попытку 22-летний Франсуа де Монморанси.

Ему выказал поддержку его 20-летний брат Генрих.

Франсуа де Гиз поморщился. «Эти выскочки считают, что имеют право давать мне советы? Только потому, что их отец, Анн де Монморанси, коннетабль. ^[83] Да пошли они!»

– Нет, мы не будем нанимать Алквиада. Пусть проваливает ко всем чертям!

Испанцы провели несколько штурмов, но были отбиты. 17 ноября их артиллерия пробила большую брешь у Серпенских ворот.

– Все к воротам! – носясь на горячем скакуне по улицам города, один, практически без свиты, без доспехов, с мечом в руке, деятельно распоряжался герцог де Гиз. И не успели испанцы изготовиться к штурму, как на месте пролома уже возвышалась новая стена.

Болезнь не отпускала короля и императора Карла, и 20 ноября прибыв к Мецу, он еле сумел встать на ноги, но преодолевая боль, самостоятельно сел в седло, и на белом коне объехал войска. Солдаты, дружными, громогласными возгласами приветствовали его.

Испытывая ненависть и отвращение к маркграфу Альбрехту II Алкивиаду, он всё-таки нанял его, опасаясь, как бы де Гиз не передумал и не опередил его.