Ариец. Книга четвертая. Властелин булата - Александр Прозоров Страница 31

– Успокойся, дитя мое, – подтолкнула дочку в коридор праматерь всех скифов. – Два дня настоящего полноценного лечения, и он опять станет носить тебя на руках.

Ящера сказала правду. Стол оказался накрыт в совсем небольшой светелке с единственным пятирожковым серебряным светильником под потолком, и угощения на нем стояло весьма скромное: немного тушеного и жареного мяса, тушка копченого язя, тушка целиком запеченной лани, миски с капустой и яблоками, кувшин хмельного пива.

– Налегай, зятек, – указала на мясо богиня Табити, величаво оплывая стол. Строение ее тела не позволяло богине садиться, и она остановилась в углу между скамейками, налила себе меда. Для Крыма сие угощение было редкостью. Такой же, как вино в славянских чащобах.

Орей кивнул, ножом из оленьего рога отрезал себе изрядный ломоть мяса, наколол и стал неторопливо объедать.

– Как ты, милый? – настороженно спросила Ящера.

Муж привлек ее к себе, крепко поцеловал и продолжил трапезу.

– С ним все хорошо, хватит тебе бояться, – наставительно произнесла праматерь скифов. – Ныне вам, дети мои, надобно тревожиться совсем о другом. Вы смогли войти в Смоленск, и это великая удача. Но сей город мало занять. Вам нужны молитвы его жителей! Молитвы, которые даруют вам силу и станут залогом их преданности.

– Покровители городов дают детям славного народа ясную погоду по весне, когда все заняты огородом и дожди по окончании посевов, – поведал сын Макоши. – Оберегают от болезней и защищают от ворога. От нежити, лесовиков или… скифов.

– И по обычаю, в обмен на хорошую погоду, смоляне вознесут тебе благодарственную молитву, – кивнула змееногая Табити. – А о моей дочери ты подумал?

– Конечно, – великий Орей доел отрезанный кусок и положил нож на стол, обсидиановым лезвием к себе. – Ты ведь видела грядки вокруг славянских городов, матушка?

– Видела, – согласилась праматерь скифов.

– Вскапывать для них целину мотыгами с кремниевым навершием очень долго и тяжело. Поэтому по весне, пока земля еще влажная и мягкая, ее вспарывают сохой с каменным зубом, привязанной к плечам лося, – Орей крутанул нож. Подождал, пока тот остановится.

– Продолжай! – поторопила юного бога змееногая женщина.

– Лоси втрое, если не вчетверо сильнее ваших степных лошадей, – поведал сын Макоши. – Они легко таскают двухохватные бревна и целые корзины грибов, поднимают охапки хвороста с себя размером и многопудовые валуны. Однако и покушать они любят изрядно. Зимой же тяжесть скармливания каждому зверю по полтора пуда сена и веток ложится на их хозяев. Заготавливать сено – это очень долгая и трудоемкая работа. Крупный зверь съедает за раз больше травы, нежели женщина успевает нарезать за пару дней. А еще это сено надобно сушить, перевозить, хранить… Занятие весьма хлопотное. Поэтому ныне в Смоленске содержится всего шестеро рабочих лосей. Шесть лосей, шесть сошников, шесть борозд в день.

– Лошадь эту самую соху вытянет? – моментально ухватила суть великая Табити.

– Пока земля сырая, то да, – кивнул юный бог. – Если весной у Смоленска окажется двадцать лошадей, то горожане смогут разрыхлить втрое больше земли и сделать втрое больше грядок. За такое чудо они вознесут моей жене самые искренние молитвы безо всяких подсказок.

– Почему мне, а не тебе? – спросила девушка. – Смертные без труда догадаются, кто додумался сотворить сию хитрость!

– Потому что мало привести лошадей, любимая, – накрыл ее ладонь своею великий Орей. – К каждой нужна еще и соха. Завтра ты пойдешь к смертным в мастерскую и прикажешь изготовить двадцать новых земляных зубьев. Когда весной внезапно появится табун, они легко догадаются, чья это была задумка… – Орей тихо рассмеялся, поднял нож и потянулся им к рыбе.

– Но как ты собираешься довести лошадей из степи сюда, зять? – спросила прародительница скифов. – Травы весной еще нет, они сдохнут в пути от бескормицы. Орей, ты меня слышишь?!

– Посмотри сюда, великая, – отрешенно ответил юный бог и еще раз провел ножом язю поперек спины, вывернув несколько крупных золотистых чешуек.

– Куда смотреть? – не поняла великая Табити.

– Чешуя! – поднял на нее глаза сын Макоши. – Рыбьи чешуйки одинаковые, они накрепко защищают тело, для них не нужно снимать размеры и делать форму. Если скифские мастера отольют из меди одинаковые чешуйки, много-много чешуек, то мои воины просто нашьют их себе на одежду. Это получится быстро и легко, с изготовлением кирасы даже близко не сравнить.

– Но их все равно понадобится так же много, как для цельной брони!

– Нет, великая, – покачал головой юный воевода. – Если чешуек окажется двадцать, их можно нашить лишь на плечи, по которым бьют в первую очередь. Еще двадцать – добавить защиту на плечи и на грудь, еще двадцать – на плечи, грудь и живот. И так, постепенно, добавлять и добавлять, пока не соберется полная броня. Не нужно ждать чешуи сразу на все тело и для всех. Имея медные шапки и чешую на плечах, уже можно выступать против славян, не боясь смерти в первой же стычке.

– Говорить легко… – вздохнула властительница степей. – Но где мне взять столько меди?!

– Мама? – округлив глаза, жалобно сглотнула ее дочь, наклонилась, крепко сжала руку гостьи своими тонкими пальчиками.

Великая Табити слабо улыбнулась в ответ, прикусила губу, подумала… Вздохнула снова:

– Давайте сделаем так… Выберите из своих ратей полсотни самых храбрых и сильных бойцов. К осени я найду для них медные шапки и чешую. Столько, сколько получится. А весной, во имя великой Яшеры, богини Смоленска, вы получите свои двадцать лошадей.

– Мама, я тебя люблю!!! – радостно взвизгнула наследница великой степи и повисла у женщины на шее, целуя ее щеки.

* * *

Удивительное совпадение – но именно в это самое время ту же самую битву, в которой получил свои страшные раны великий Орей, горячо обсуждали еще и в другом городе, в двадцати днях пути восточнее Смоленска, в богатых хоромах его матери.

– Победа?! Ты называешь это победой, Весар?! – грозно вопрошала властительница Вологды молодого, но явно бывалого воина, опытность которого выдавали обветренное лицо, изношенный рысий плащ, порядком изрезанная кожаная кираса и длинный меч на поясе, висящий между палицей и топориком. – Я лишилась всего! Я потеряла всех верных мне богов! Перун, Ситиврат, Похвист… Все! Все боги мертвы!

– Они окаменели, великая… – поправил богиню воин.

– И кто сумеет вернуть их к жизни?! Может быть, ты, горе-победитель?!

– Но ведь скифы отступили, всемогущая Макошь, – вступилась за гонца Светлана. – Они ушли обратно в Смоленск. Верховьям Вязьмы более ничто не угрожает. Значит, это действительно победа.

– Но кто теперь вступит в новые битвы, остановит иных врагов? Может быть, ты, Светлая? Или смертные? Хотя, о чем это я? Смертных воинов тоже считай что не осталось! – Женщина сжала подлокотники трона и с силой ударила затылком о его спинку.