Ангел. Презумпция жизни - Остин Марс Страница 31

- Дурень! Ну посмотри на неё… Она же чудо. Она будет тебя любить, и ты будешь её любить, и вам будет офигенно хорошо вместе! Для этого нужно только не хлопать ушами, а что-то делать. Поговорить, рассмешить, ну попробуй!

Старый я понемногу поднял голову, скосил глаза в сторону девушки.

- И не надейся, - раздался насмешливый самоуверенный голос. - Посмотри на неё, ты хоть представляешь, сколько у неё ухажёров? Тебе ничего не светит.

Я еле удержался от опрометчивого желания прыгнуть на него и вцепиться зубами в глотку. Бес увидел моё перекошенное лицо, оскалился:

- Безнадёжно! Ты никогда его не заставишь! Точнее, - ухмыльнулся он, - ты никогда не заставишь СЕБЯ. Слабак нерешительный, - он повернулся к Ксюхе и повторил громче, для неё. - Слабак!

Ксю поджала губы, быстро глянула на поникшего меня, отвела глаза. Я присел возле неё, игнорируя издевательские ухмылки Беса:

- Ксюш, ну помоги ему, а? Ты же видишь, ты ему нравишься! И он тебе нравится. Он такой… - я наморщил лоб, пытаясь найти в себе что-нибудь привлекательное… Задумался. Разозлился на себя и совсем растерялся. Бес мерзко захихикал, поднял брови:

- Ну так? Какой же ты, а?

- Отвали, - рыкнул я, - что я тебе, барышня, в мужике красоту искать?!

Бес заухмылялся ещё ехиднее, повернулся к краснеющему старому мне, хмыкнул:

- Забей, неудачник. Ты безнадёжен.

Мне показалось, что ко мне крылатому это тоже относится, я опустил глаза, пытаясь не скатываться в обречённость, но его слова произвели сильный эффект – я действительно подумал, что совершенно безнадёжен. И Бес тут ни при чём, я и без него не блистал успехами. Ангел-неудачник…

- У тебя красивые руки. Ты на чём-нибудь играешь?

Голос Ксю вывел меня из отчаяния, я распахнул глаза, даже не пытаясь сдержать отпадавшую челюсть. Беса перекосило, похоже, он уже видел меня сдающимся. Я послал Ксюшке нежную улыбку – эй, кто тут чей ангел? Это я должен тебя спасать. Старый я в этот момент смутился ещё больше, стал колупать пальцами часы, покачал головой:

- Я играю только на клавиатуре и нервах. А ты?

Она смущенно улыбнулась:

- Раньше на гитаре играла.

- А сейчас?

- А сейчас ногти, - она помахала в воздухе растопыренными пальцами с оранжевыми когтями по три сантиметра, он воскликнул:

- Ого! И удобно с такими?

Я расплылся в улыбке до ушей, оба моих подопечных смеялись и болтали, Бес рычал сквозь зубы. Я насмешливо сделал ему ручкой и прыгнул в яркое летнее небо, проматывая время вперёд – посмотрим, что изменилось.

***

Я сидел на неудобном пластиковом стуле, вокруг толкалась очередь из таких же болезных, мне сразу вспомнился отвратительный запах больницы и я порадовался, что сейчас его не чувствую.

А какая была задумка! Да… добился-таки, великий комбинатор, блин!

Я ещё раз глянул на себя, поморщился. Старый я шёл на перевязку. Выглядел он краше некуда, особенно правая сторона лица — опухший, отёкший, заплывший и бордово-синюшный. А поймал всего лишь один удар. Я перевёл взгляд на правую руку, мокрые грязные тряпки на которой я и шёл менять. Кра-со-та! Всегда любил открытые переломы. Профнепригоден на два месяца, стопудово. Больничных кот наплакал, плату за квартиру никто не отменял, а потрошить заветную карточку «на машину» тоже не хочется. Так что скорее всего, буду я весь больничный сидеть с клавиатурой под левой рукой и мышью под правой ступнёй, крапая очередной «левачок»… Я опять глянул на лицо, быстро отвёл глаза – ну и образина! А бровь, по ходу, навсегда такая останется.

Похоже, это была плохая идея – бить Волка.

Мимо процокала каблуками медсестра, болезненно скривилась перекошенному мне, я отвернулся. Красота в квадрате! В кубе! Красота факториал! Я скрипел зубами и кипел мозгами, пытаясь понять, почему ТАК?!

Нет, почему я так выхватил, я понял ещё когда смотрел короткую драку в переходе. Из-за нехватки опыта, роста, веса, силы и мозгов. Причём в основном последнего. А что ещё могло заставить меня кинуться на этого бычару? Ну, разве что ревность… а ещё подслушанный разговор этого самого Волка с дружком, которому байкер самодовольно врал о бурном темпераменте моей Ксюхи и её неукротимости в постели. Хотя каким-то задним умом, которым, как известно, все сильны, я понимал, что очень боялся того, что Волчара не врёт, и по большей части именно из-за этого набросился на него очертя голову. И даже без монтировки.

Одно радовало – он сейчас тоже вид имел крайне несексуальный. И длиться это у него будет куда дольше, чем у меня – сломанная челюсть плохо срастается. И этому я был неимоверно рад, хоть это и стоило мне покорёженной руки. Об отбитых о стену почках я старался не думать, тем более что до сих пор не мог понять, как он умудрился одной рукой меня подхватить и грянуть о стену.

Эх… У меня летучего ничего не болело, не ныло и не чесалось, но ощущал я себя всё равно хреново. Мало того, что моя затея по сведению себя с Ксюхой в очередной раз с грохотом провалилась, так меня ещё и отлупили как пацана зелёного. Об стену.

После моих гипнотических подвываний у постели старый я был раздавлен и сломлен, уверовал в любовь и позволил себе влюбиться… И как я понял из произошедшего сейчас, не нежно романтично полюбить, обливаясь медовыми слезами счастья, а чётко и целеустремлённо захотеть её, захотеть всю и сразу, и только себе, в безраздельное пользование, очень нагло и самоуверенно.

И действовал тот я не стесняясь, со временем только наращивая обороты, и Ксюхе он о своих чувствах сообщил с первой недели… вот только она их не разделила. А на предложение остаться друзьями мой исходник заявил, что дружба с Ксюхой – это забивание гвоздей микроскопом, но если она пока этого не поняла, он согласен подождать.

Я их разговор пересматривал не вмешиваясь раз десять, мне дико непривычно было видеть себя таким прямым, честным и самоуверенным, этот я больше походил на Беса, чем на меня самого. Хотя… должен с прискорбием признать – мне этот я нравился. Его нахальная улыбка, грубоватая манера речи, уверенные движения. В нём было то, чего никогда не было во мне – какая-то бандитская романтика, опасная и привлекательная…

Но Ксюха эти понты не оценила. И похоже, совсем не раздумала шагать в окно, а в этой реальности водолазища у неё не было, я не дарил, а сама она купить не решилась.

Я ещё раз окинул взглядом больничный коридор и слез с двери, на которой качался уже полчаса. А что? Веса у меня нет, как я логически заключил из этого – и равновесие мне держать не нужно. Теперь я доказывал это опытным путём, изображая весёлый скрипучий полтергейст, качающий дверь в отсутствие сквозняка. На дверь косились, но пока никто активных действий не предпринимал, травматология всё-таки, а не дурка.

Ладно, слетаю гляну хоть, как она описала наше знакомство в дневнике.