С.Х.В.А.Т.К.А. - Андрей Левицкий Страница 31

— Дайте водки! — простонал Ходок.

Кинув взгляд на «пледы», теперь отчетливо видные и без бинокля, Тимур отстегнул флягу и кинул сталкеру. Пока они занимались контейнером с аптечкой, Ходок отвинтил колпачок и стал пить. Водка текла по лицу и шее, а он, никогда не пивший, мучительно глотал, давясь, отрыгивая, тряс головой и фыркал. Он весь покрылся потом, руки начали трястись, как у древнего старика, — и всё же не сумел опустошить флягу, выпустил её и упал вперёд, ударившись лбом о серую поверхность. Фляжка отлетела в сторону, остатки водки потекли на «зыбь». Спина схватившегося за голову Ходока часто вздрагивала.

— Эй! — позвал Тимур.

Сталкер обернулся, насколько позволяла попавшая в ловушку нога. Глаза его безумно блестели.

— Д-да, — промямлил он.

Тимур придержал брата за ремень; Стас, набрав полный шприц прозрачной жидкости, потянулся к Ходоку и вонзил иглу ему под колено. Вколол. Когда Тимур вытащил его обратно на ствол, брат сказал:

— Подействует за минуту. Ходок, сейчас вырубишься, слышишь? Когда мне «мясорубка» ногу сломала, я на себе пробовал. Ничего чувствовать не будешь, Ходок, я тебе обещаю! Не будет боли. Даже когда нам придётся… У меня ведь топорик, и нам, наверно, придётся в самом конце рубануть, ну, чтобы кость… Ты понимаешь, да? У тебя перед тем всё поплывет, ты будешь понимать, что происходит, но реагировать сможешь только так… ну, без эмоций, вроде со стороны смотришь. Тебе скажут идти — пойдёшь, ползти — поползёшь, только тело ватное будет, но не…

— Заткнись уже, — перебил Тимур. — Он всё понял.

Ходок протёр кулаками глаза и сказал:

— Только я вас прошу, братишки, жгут хорошо наложите. Где они, далеко?

Тимур глянул в сторону Могильника.

— Близко, Ходок.

— Уже не Ходок, какой из меня теперь Ходок? Одноногим буду. Стреляй, Шульга! Стреляй, ты такое можешь, я знаю. Стреляй, твою мать, я уже ни хрена не чувствую — раскромсай мне ногу к ядреной Зоне! Ты у нас крутой, у тебя рука не дрогнет!

Он замолчал, приоткрыв рот. Облизнулся. Челюсть отпала, лицо стало как у засыпающего человека — безмятежное, отрешенное, только глаза открыты, но из них исчезла осмысленность, будто Ходок вдруг перестал понимать, где находится и что его ждёт.

— Давай ещё подождём… — Стас схватил Тимура за плечо, но тот отбросил его руку.

«Пледы» приближались. Ещё минута, две — и будет поздно. Упершись подошвами в основание толстой ветки, торчащей из ствола сбоку, Тимур наклонился, вытянув руки с автоматом, почти приставил ствол к ноге немного ниже того места, куда Стас вколол обезболивающее, и вдавил спусковой крючок.

Начав стрелять, он очень ясно представил себе, как пули вылетают из автоматного ствола… и ствол этот вдруг стал извивающимся тёмным туннелем, а на дульном срезе далеко впереди заплясало пятно белого света. Тимур превратился в пулю, пронёсся через туннель, нырнул в свет — и вокруг развернулась Другая Зона.

* * *

Теперь он очутился где-то в центре, вдалеке от Обрыва, в ложбине между склоном пологого холма, заросшим ельником, и стеной леса.

Здесь горел костёр из шишек и мелких веток. Перед костром сидел Стас и вертел над огнем прутик с нанизанными грибами. Они шипели, пузырились, испуская приятный кислый запах.

Когда Тимур завис перед костром, Стас поднял голову.

«Где ты?» — спросил он.

«Перед тобой», — сказал Тимур.

«Нет, где ты сейчас?»

«В лесу, недалеко от Свалки. Ночь, я на дереве, а внизу малый гон».

«Когда будешь в Логове?»

«Днём. — Тимур пригляделся к липу Стаса. Оно снова немного изменилось — осунулось и потемнело, и то незнакомое и страшное, что проступало в нем, стало более пугающим. — Ты продолжаешь растворяться?»

Стас кивнул.

«Но почему именно пять дней? Кто придумал этот срок?»

«Я не знаю», — сказал Стас и поднял прутик выше.

Грибы выглядели необычно — зелёные, жёлтые и бледно-красные, Тимур не узнавал ни один из них. Брат откусил шляпку от самого большого, прожевал.

«Просто такие особенности у «слизня». Он может вмещать сознание определённое время, а потом оно растворяется».

«Мы в «слизне», это я понял. Это такой пси-артефакт, мы разговариваем через него, он как телепатическаая рация… нет, он скорее как локация в онлайн-игре. Туда могут войти два пользователя, посадить свои аватары друг напротив друга и общаться через чат. Или даже вслух, если у них микрофоны с наушниками».

Костёр стрельнул искрами, язык синеватого пламени взвился над ним, растворяясь в прохладном лесном воздухе, стал похож на силуэт какого-то существа — вроде белки, но с длинными тонкими лапами и большими ушами. Она изогнула шею, глянув на Тимура, и растаяла.

«Не знаю, — сказал Стас. — Тебе виднее. Я никогда не играя в компьютерные игры».

«Но почему ты растворяешься, а я нет?»

«Потому что ты и здесь и там. А я только здесь».

«Что это значит?»

«Тебе всё расскажут в Логове».

«Расскажут? Разве не ты ждёшь меня там? Ведь ты подписался…»

«Я жду в Логове? — удивился Стас. — Но я здесь, Тим. А через двое суток меня не будет и тут, если ты не поможешь».

* * *

Лучи солнца озарили мусорное царство Свалки. Когда вынырнувший из-за ближайшего холма Гадюка сделал короткий жест, Боцман скомандовал:

— Стоп.

Все остановились. Навьюченный как верблюд Красавчик тяжело дышал и кривил свой бритвенный рот. Жердь глотал таблетки и ныл, что у него снова разболелся бок. Лысый со Шрамом не сказали ни слова за всю ночь, как и Гадюка, исправно выполняющий роль разведчика. Боцман с Филином иногда обменивались скупыми репликами.

— Знакомые места, — объявил Жердь и, позабыв про бок, полез на ближайшую мусорную кучу. — Дух тут какой, а, чуете?

— Вонища, — согласился Огонёк и залез вслед за ним.

— Точно! А вон «электра» впереди воздух озонирует. О, а вон и «трамплин» трещит, видишь, пятна бурые вокруг, верный признак. Ух, славный! — умилился Жердь. — Пошли, Огонёчек, проверим, может, рядом с ним артефакт какой завалялся.

Огонёк вопросительно оглянулся на Боцмана, а тот посмотрел на главаря. Филин кивнул, и Боцман показал всем растопыренные пальцы на одной руке, что означало пятиминутный привал.

Огонёк с Жердем исчезли за холмом, Гадюка направился вперёд, Красавчик, отдуваясь и показывая всем своим видом недовольство, принялся стягивать тяжёлый рюкзак.

Филин с Боцманом присели на корточки.

— До места, которое Одноногий описал, отсюда не очень далеко, — сказал Боцман.

— Сколько? — Филин район Свалки знал похуже помощника, который раньше часто крутился в этих местах.