Язычник - Александр Мазин Страница 31

– Ничего я не спутал, – буркнул эст. – Я что, по-твоему, слепой? Мне сказали, что он – дружок убийцы. Это хорошо, что ты помешал мне его убить сейчас. Я убью его, когда тело моего вождя возложат на костер.

Нурман повернулся к отрокам, кивнул на эста:

– Возьмите этого человека, свяжите его и бросьте в яму!

– Постой! Что вы делаете? – закричал эст, пытаясь вырваться из рук отроков. – Это не меня хватать надо, а мальчишку!

– Тебя, тебя! – заверил нурман. – По Закону новгородскому тот, кто безосновательно напал на свободного человека и пытался его убить, подлежит наказанию. Если же этот человек упорствует в своем намерении убить свободного человека, его следует бросить в темницу. Верно я говорю, люди новгородские?

– Верно! Верно! – поддержал гридня собравшийся люд.

– Ты сам только что признал, что не этот парень убил твоего родича. И ты знал об этом, когда напал на него.

– Ах ты волк нурманский! – закричал эст. – Моего вождя убили! Это мое право – найти и наказать убийцу! На нем кровь моего родича!

– Ты плохо знаешь Закон, эст, – ухмылка Торберга стала еще презрительнее. – Не тебе, чужаку, творить суд на земле Нового Града. Правосудие здесь вершит новгородская старшина и князь Владимир Святославович. Ежели сочтут они, что убийца виновен, его выдадут тебе. Но паренек, на которого ты напал, полностью обелен в этом преступлении. Ты сам так сказал. Так что сидеть тебе в яме!

Отроки вывернули яростно ругавшемуся эсту руки, проворно связали ему локти за спиной.

– В яму его, – распорядился Торберг. И когда эста протащили мимо него, наклонился и прошептал тому в ухо:

– Ты прав, пес. Я нурман. И Торольв Вшивая Борода был троюродным братом сестры моего деда. Так что я очень рад, что твой хёвдинг сдох без оружия в руке, позорной смертью от мясницкого топора в руке одиннадцатилетнего мальчишки. Теперь твой хёвдинг не будет пировать в Валхалле, а будет вместе с собаками жрать отбросы под столом, за которым пируют герои. Возможно, на пару с тобой. Подумай об этом, когда будешь сидеть в яме, – Торберг похлопал связанного по щеке и подмигнул второму эсту, который произнесенного не слыхал, но по выражению лица своего товарища понял: сказано что-то нехорошее.

Попросив рыночного старосту приглядеть за телом Клеркона, эст отправился к тем, кто здесь, в Новгороде, мог считаться его друзьями. И первым из них был богатый купец, городской старшина и выборный тысяцкий боярин Удата. Именно на его подворье всегда останавливался Клеркон, именно ему доставались лучшие товары из добытого Клерконом в виках. Удата поможет…

Княжий воевода Сигурд, нахмурившись, слушал сбивчивый рассказ племянника. Нет, он не осуждал мальчишку. Такой поступок достоин саги. Однако в Хольмгарде вряд ли оценят храбрость Олава. Здешние бонды более всего ценят мир и спокойствие. За убийство свободного человека, не изгоя, здесь карают смертью. Честь не позволит Сигурду выдать племянника, а значит, все будет зависеть от Владимира. Если князь примет сторону хольмгардцев, Сигурду придется бежать. Этого не хотелось. Здесь ему было хорошо, а на родине Сигурда ждали мечи врагов. Правда, в Гардарике есть и другие князья. Да и в стране ромеев всегда рады воинам севера, но тогда придется бросить все добро, а его у Сигурда скопилось немало.

Нарушил затянувшееся молчание Олав.

– Ты много сделал для меня, дядя, – произнес он с достоинством, удивительным для одиннадцатилетнего мальчишки, но вполне уместным для сына конунга. – Если тебе не защитить меня, скажи – и я уйду! – произнес мальчик. – Только дай мне коня и оружие, чтобы я умер как воин, если враги догонят меня.

Взгляд Сигурда был тяжел, как весло большого драккара.

– Я – брат твоей матери, – проворчал ярл. – Ты уйдешь, когда я тебе разрешу. А если тебя убьют, мне придется убить тех, кто это сделал. Это большая работа, которую я делать не хочу. А теперь иди умойся и причешись.

– Зачем? – удивился Олав.

– Потому что я велел! – рявкнул Сигурд.

Когда Олав привел себя в порядок, ярл скомандовал:

– Следуй за мной, племянник.

И широким шагом двинулся к воротам.

Олаву, чтобы поспеть за дядей, пришлось бежать.

Детинец новгородского князя располагался совсем рядом с подворьем его воеводы. Стража у врат приветствовала Сигурда как подобает, однако старший, десятник, тут же сообщил, что князя в Детинце нет.

– Знаю, – сухо бросил Сигурд.

Князь на рассвете поехал встречать возвращавшегося из Плескова дядьку Добрыню.

Это хорошо, что князь еще не вернулся. А особенно хорошо, что нет и воеводы Добрыни. Князь иной раз судит по уму и выгоде, а иной раз – по чести. Добрыня – только по выгоде. А какая выгода ссориться с хольмгардцами из-за мальчишки? А уж если узнают они, что Олав – посмертный сын конунга Трюггви, так и вовсе худо. Многие из тех, с кем дружит князь новгородский, с удовольствием выдадут Олава убийцам его отца. Так что об этом следует помалкивать. И очень хорошо, что Владимир еще не вернулся, потому что сейчас старшая в тереме – его жена Олава. [9]С ней договориться легче. Тем более что она – тезка мальчика.

Олава в Хольмгарде недавно. И она еще молода. Прошлой зимой исполнилось шестнадцать. В Новгороде ее не очень любили, потому что – чужая. Однако Владимир держал ее в чести, ведь она была сестрой ярла Дагмара, который мало того что друг князя, так еще и дал за сестрой хорошее приданое. Если за племянника Сигурда будет просить княгиня, Владимиру трудно будет ей отказать.

– Что тебе нужно, сын Эйрика? – спросила княгиня довольно холодно.

Большой дружбы с Сигурдом у нее не было. Вражды, впрочем, тоже.

Тут Олава заметила мальчика и оживилась:

– А кто это с тобой?

– Мой племянник Олав, – ответил Сигурд.

Он уже понял, что не ошибся, выбрав княгиню, а не князя. Женщины падки на красоту, а Олав действительно очень красив. И то, что держится он с истинным достоинством, только прибавляет ему привлекательности.

– Здравствуй, Олав! – дружески проговорила княгиня. То, что паренек – ее тезка, еще больше расположило к нему сестру Дагмара.

– Здравия и тебе, княгиня, – солидно ответил мальчик. – И многих сыновей. Повезло конунгу хольмгардскому, что у него есть красивая и сильная жена, как ты.

Сигурд ожидал, что княгиня улыбнется, услышав подобное от одиннадцатилетнего паренька, однако Олава не улыбнулась. Легкая тень скользнула по ее лицу.

Владимир был ласков с ней… Однако все равно не пропускал ни одной мало-мальски привлекательной девки.

– Госпожа, – прервал молчание Сигурд. – Мы пришли к тебе за помощью.