Сокровища мутантиков - Дмитрий Емец Страница 31

Внезапно вождю показалось, что в пещере, кроме них, есть еще кто-то, и он резко обернулся, приготовив кинжал. В углу подводного тайника, поджав ноги, сидел толстый божок из чистого золота и смотрел на них громадными алмазами. Вероятно, когда-то он был идолом в храме инков, но его захватили испанские конкистадоры и погрузили на галеон, плывший в Европу. Как это порой бывало, в пути галеон попал в шторм, отбился от сопровождавшего его военного конвоя и подвергся нападению пиратов. Так божок из храма попал в океанский грот и, сохранив свое вечное спокойствие, равнодушно смотрел алмазными глазами сквозь толщу воды.

Хвост открыл еще два сундука. В одном хранились драгоценности и слоновьи бивни, а другой был заполнен дорогим оружием. Лезвия сабель и дула пистолетов проржавели, но золоченые эфесы и рукояти с драгоценными камнями уцелели.

При попытке открыть последний сундук лезвие кинжала сломалось, и молодой вождь отбросил его.

Перед глазами у Карлы замерцали круги, и она поняла, что жадность может стоить ей жизни. Захватив с собой горсть золотых монет, королева покинула пещеру, всплыла и несколько раз жадно вдохнула воздух.

– Нашли что-нибудь или просто так искупались? – поинтересовался начальник телохранителей, который за все сокровища мира не согласился бы сейчас лезть в воду.

Вместо ответа Карла швырнула в него золотыми монетами, и Пуп с Требухой, толкая друг друга, бросились их собирать. Цыкающий Зуб, вскрикивая: «Ухти-пухти!» – прыгал по Синей Скале, борясь между желанием нырнуть и страхом получить ожог. Схватив несколько золотых монет, которые проглядели Пуп с Требухой, он моментально проглотил их.

Отдышавшись, королева снова нырнула. Остальные сокровища ее не волновали, она мечтала лишь о Мече.

Знаком велев Хвосту взять алебарду с топориком в форме полумесяца, Карла подплыла к сундуку, о который сломал кинжал молодой вождь. Чутье подсказывало ей: то, что она ищет, должно быть внутри. Замок в этом сундуке держался крепко, но Хвост несколькими ударами расколол прогнившую крышку.

На первый взгляд сундук казался пустым. В нем не было ни драгоценных камней, ни жемчуга в просмоленных мешочках, ни прозрачного янтаря, ни серебряной греческой посуды. Карла решила уже искать в другом месте, но внезапно ее рука нащупала ножны, и королева вынула короткий меч. Сердце у нее забилось, как пойманная птица, и повелительницу охватило торжество.

«Вот он, нашла! Теперь он мой навеки!» – мелькнула радостная мысль.

Покинув пещеру, она вынырнула и подплыла к скале. У самых камней силы оставили ее и она стала тонуть, но Пуп и Требуха подхватили изможденную повелительницу и посадили на камень.

Отдышавшись, Карла рассмотрела Меч-кладенец, доставшийся ей с таким трудом. Внешне он не поражал богатством отделки, значительно отличаясь от драгоценного оружия с алмазами и рубинами в рукоятях, которое лежало в пещере.

Ножны кладенца были покрыты таинственными знаками. Хотя значение большинства из них не было известно королеве, но по двум или трем, встречавшимся в книгах ее бабки-колдуньи, Карла поняла, что перед ней магическое письмо, существовавшее много тысячелетий назад.

Не решаясь доставать Меч из ножен, она провела пальцем по выгравированным знакам, повторяя их причудливо переплетенную форму. Неожиданно в ее сознании возникли картины кровопролитных битв и сражений, заговоров, предательств, тайных отравлений на пирах, подметных писем, казней, неискренних улыбок, вялых рукопожатий, кинжалов, вонзаемых в спину, честолюбия, страха и лжи – всего того, что органически связано с обретением власти.

«Вот в чем его сила! Нужно повторять узоры на ножнах!» – догадалась королева.

Она не могла оторвать от Меча взгляда. Его короткое широкое лезвие пряталось в серебряных ножнах, и Карла вспомнила слова бабушки, что кладенец можно брать за рукоять и вынимать из ножен только в бою, иначе он утратит свою волшебную силу.

Пуп, Требуха и Цыкающий Зуб с интересом смотрели из-за плеча королевы на сокровище, которое она держала в руках. Повелительница еще раньше предупредила их, что всякого, кто попробует хотя бы дотронуться до Меча, ждет смерть.

– Пуп, не стой как столб! Вызывай плот! – распорядилась Карла.

Начальник телохранителей стал размахивать руками и подавать на берег знаки. Вскоре к Синей Скале причалил громоздкий плот, на котором гребла веслом учительница Грымза.

– Фде ты фак фыфро фяла февна? – поразился Цыкающий Зуб, вспомнив, что не видел на острове ни одного дерева.

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! – проворчало одно из бревен голосом Обалдуя, и все сразу прояснилось.

Собачий Хвост привязал к спрятанным в гроте сундукам длинные веревки, и карлики втащили их на плот. Сундуков и сокровищ было так много, что бревна сразу просели, и Грымзе пришлось курсировать между берегом и скалой несколько раз, прежде чем клад Черного пирата полностью был перевезен на берег.

Карлики немедленно набросились на него и занялись дележом. Остров огласился криками и оскорблениями. Лишь присутствие королевы мешало кинуться друг на друга и устроить резню. Обалдуй хватал оружие, Цыкающий Зуб – золотые монеты и посуду, а Глюк нацепил на каждую руку по двадцать браслетов и так увешался жемчужными ожерельями, что шея у него перекосилась от их тяжести.

Собачий Хвост завладел огромным щитом с изображенным на нем гепардом и тяжелым проржавевшим мечом, который нужно было держать двумя руками. Вначале щит, пролежавший несколько столетий на океанском дне, был тусклым, но вождь так отполировал его песком, что он засверкал и на него стало больно смотреть глазам.

Пуп напялил на голову золотой шлем с шишаком, вырвал у Зуба серебряное блюдо и стал любоваться своим отражением.

– Что, череп, прикрыл лысину? – весело крикнула Карла и этим испортила фавориту все удовольствие.

Требуха надела на каждый из своих толстых пальцев, похожих на сардельки, по семь золотых колец, а на голову нацепила бриллиантовую диадему. Она посмотрелась в серебряное блюдо, брошенное на землю обиженным Пупом, и надулась от гордости.

Из блюда на нее смотрела толстощекая карлица с тремя бородавками на носу, заплывшими маленькими глазками и острыми треугольными зубами, в ухе которой рядом с золотой серьгой на кольце от занавески висела просверленная алюминиевая вилка с клеймом общепита.

– Разве я не красавица? – восхитилась собой Требуха. – И куда женихи смотрят, я не понимаю! Так бы их всех, дураков, и поубивала!

Все находившиеся поблизости «женихи» на всякий случай попятились, зная, что у толстухи слова не расходятся с делом.

Карлица была особой пылкой и страстной. Каждую неделю она безумно влюблялась в кого-нибудь, гонялась за ним и норовила стиснуть своего обожаемого в мощных, как пресс, объятиях. Однажды она так сдавила тщедушного Куку, что сломала ему четыре ребра, и тот дня три ходил скособоченный. В другой раз, поймав повара Хапчика, Требуха так поцеловала его, что вывихнула у бедняги челюсть, и с тех пор он, едва завидев толстуху, начинал мелко дрожать.