Свитки Норгстона. Возвращение в цитадель - Анна Никитская Страница 31

С этими невеселыми мыслями он извлек из седельной сумки фляжку с водой и, набрав пригоршню, осторожно протер лицо девушки, стараясь не напугать ее. Ее ресницы задрожали, и она открыла глаза.

Несколько секунд ее взгляд блуждал по сторонам и наконец остановился на лице Хью.

— Я не умерла? — спросила она.

— В этом можешь быть абсолютно уверена! — улыбнувшись, ответил юноша. — Я бы никогда не позволил этому случиться! — добавил он, вложив все свои чувства в эту фразу.

Она смутилась и улыбнулась.

— Черт, как больно! — пробормотала, поднимаясь на ноги.

— Ну зачем ты встаешь? — взволнованно спросил Хью, стараясь удержать ее.

— Нет, я не могу тут разлеживаться, — твердо перебила она его. — Я рада, что с тобой все хорошо, но я, в общем-то, в этом и не сомневалась. Ганнибал — ты прелесть! — улыбнулась девушка коню. — Ты хорошо позаботился о Хью. Но сейчас меня очень беспокоит Джеффри. Он остался один в лесу. Ума не приложу, зачем я оставила его. Он, должно быть, с ног сбился, разыскивая меня.

Хью удивленно уставился на провидицу. Нет, он, конечно, не ожидал, что она бросится в его объятия после того, что он ей сказал. И она, бесспорно, была очень рада его видеть. Но эта радость была какой-то не такой, как он ожидал. Червь ревности вновь начал терзать его душу. Ему вдруг показалось, что девушка беспокоится о Джеффри больше, чем о нем. Хотя он не знал, что произошло за это время. Он слишком опрометчиво поступил, не спросив у Адриэль про остальных своих друзей. Хью так спешил вызволить Уну из плена, что совершенно растерялся.

— А ты что-нибудь знаешь про Лео и Берта? — спросил у нее, стараясь отвлечься от невеселых мыслей.

— Нет, мы, к несчастью, так их и не встретили. А пока я сидела в этом треклятом подвале, не могла сосредоточиться ни на чем другом, как на своем освобождении. Я не видела, что с ними происходит, но теперь сосредоточу на этом все свои мысли.

Хью вновь поймал себя на странном ощущении. Уна говорила с ним как с давним товарищем или просто хорошим знакомым, в ней не осталось и намека на какие-то чувства. Он беспомощно глянул на Ганнибала, и тот ответил ему тем же взглядом.

— А что с тобой произошло? — обеспокоенно спросил Хью. — За что он так избил тебя?

Уна внимательно посмотрела на товарища и, словно что-то взвесив и решив, ответила:

— Он приводил ко мне старого эльфийца, который знал очень важную тайну, принадлежащую Ральфу и всему эльфийскому народу. Этот старик был изгнан из Гринвуда, и у него отняли все воспоминания о случившемся. Я считаю, что подобную тайну не должен знать никто. Я уже однажды способствовала огромной трагедии, больше не желаю.

— То есть ты отказалась говорить? — уточнил Хью, чувствуя, как холодок ползет у него по затылку. Он с ужасом подумал о том, что могло бы случиться, не подоспей он вовремя. Ему точно стоило прикончить этого мерзавца.

— Да, и нисколько об этом не жалею! — упрямо произнесла девушка.

— Так что это за тайна? — спросил Хью.

— Прости, я не могу тебе этого сказать. Эта тайна мне не принадлежит.

Хью даже приоткрыл рот. Прежняя Уна наверняка бы все ему рассказала, между ними почти не было тайн. А теперь она словно мстила за его поступок. Что, если это так и было? Что, если она специально так вела себя, чтобы досадить ему? В этом требовалось разобраться, но прежде необходимо было облегчить ее состояние.

— Хорошо, — не стал возражать он. — Лучше скажи мне, чем я могу помочь?

Девушка перечислила все травы, которые ей были необходимы для лечения, и он отправился на их поиски. Через час вернулся со всем необходимым и с парочкой диких гусей за поясом.

Хью по просьбе Уны быстро соорудил шалаш (она ни на минуту старалась не забывать об их безопасности) и развел небольшой костер. Зажарил гусей, пока девушка готовила мази и снадобья, затем они плотно перекусили, и Уна, облепив себя примочками, улеглась спать.

Убедившись, что провидица крепко спит, Хью вышел наружу. Он обещал ей, что не станет высовываться из убежища, но никак не мог усидеть на месте.

— Что это с ней? — спросил, приблизившись к Ганнибалу. — Вроде на первый взгляд все в порядке, но она мне даже не позволила помочь ей натереть спину мазью! Словно не желала, чтобы я к ней прикасался.

— А на что ты рассчитывал? — спросил Ганнибал, склонив голову набок. — Ты нанес ей сильнейшую душевную травму, но не это главное. Она бы простила тебя, если бы ты просто не ответил на ее чувства. Дело в том, что ты прогнал ее и не позволил помочь тебе, ты оставил ее даже как друга, а вот это и вправду простить сложно.

— То есть ты думаешь, что она злится на меня? — с надеждой спросил юноша.

— Не знаю, не знаю. Скорее всего. Что-то слишком умело она играет свою роль. Ты знаешь, я думаю, глаза никогда не обманывают, вот язык — да. И меня беспокоит то, что я вижу в ее глазах.

— И что же ты там видишь?

— Безразличие к тебе, вот что! — произнес Ганнибал серьезно.

Хью вздрогнул, словно кто-то пнул его под дых. Эти простые слова как раз и отражали то, что он почувствовал. Именно безразличие. Только сейчас он понял, что она даже не поблагодарила его за свое спасение. Это было так не похоже на прежнюю Уну, которую он знал. Сердце его сжалось в комок, и юноша впервые почувствовал себя по-настоящему слабым. Слабым и уязвимым. Он не знал, что думать, но сейчас и речи быть не могло ни о каком признании в любви. Он прямо видел перед собой ее удивленное и обескураженное лицо, возможно, именно такое лицо и она недавно увидела перед собой.

Хью встряхнул головой, стараясь переключиться:

— Что ж, когда Уна проснется, придется просить у нее помощи в розысках отца. Он совершенно один и слишком мало знает о происходящем. Стоит ему наткнуться на отряд из Норгстона, он может опрометчиво выйти к ним, не зная, что они сейчас собой представляют.

— Ты прав! — кивнул Ганнибал. — Но нам нужно также выяснить, что случилось с Джеффри и Лео. Чует мое сердце, неспроста они запропастились.

Хью с тревогой посмотрел вдаль, потрепал Ганнибала по шее и побрел в шалаш, чтобы немного поспать.