Ветер полыни - Алексей Пехов Страница 31

— Я слышал это, — кивнул я. — Но все-таки Холера проиграла.

— Да. Для того чтобы никто не понял, что она задумала, ей пришлось стоять насмерть и лишь в самый последний момент отступить с бегущими войсками прямо в болота. Никто из тех, кто сражался за нее, не выжил. Тот, кто не попал в трясину, угодил в плен и был казнен победителями. А она сыграла в смерть.

— И ей поверили? Не стали искать?! Странная беспечность для Ходящих.

— Отчего же? Искали. Но в самое сердце болот даже они заходить не рискнули. К тому же, Гинора облапошила всех. Помнишь Даббскую Плешь?

Еще бы я забыл! Горящие дома, крики запершихся горожан и толпы несущихся по улицам покойников. Мы вырвались из городка каким-то чудом.

— Конечно.

— Мертвецы. Много мертвецов, — Лаэн сделала большие глаза. — Мы ведь совсем чуть-чуть подпортили шкуру Тиф и выбросили ее из мира живых. Помнишь, что в Плеши сказал Гис? О старых легендах, относящихся к Войне Некромантов? Когда носитель сильного Дара умирает насильственной смертью, то после его ухода часть магии не исчезает, а растворяется в мире. Она вызывает дождь. После Темного Мятежа, Альсгара местами была залита по крыши.

— Помню-помню, — прервал я ее. — Это работает для тех, кто носит в себе светлую «искру». У тех, кто якшается с тьмой, все несколько по иному. Во время гибели Лихорадки и Холеры в землях Империи оказалось полно вылезших из земли мертвяков.

— Верно. Выплеск дыхания Бездны после гибели сильного волшебника очень силен. Нежить так и валит. Именно поэтому никто не смеет убивать магов в Сдисе. Себе дороже. Ходящие, конечно же, знали о свойстве темного Дара — призывать покойников. Гинора тоже. Поэтому она инсценировала свою смерть. Устроила выплеск, отдав почти все, что у нее на тот момент было. Наставница пыталась мне объяснить, как она такое проделала, но это оказалось выше моего понимания. Слишком сложное плетение, замешанное на собственной «искре». Вряд ли кто-то из магов смог бы это повторить.

— Даже Проказа?

— Даже она. Гинора умела импровизировать. Все ее плетения не похожи на классические формы, принятые в то и в это время. Можешь поверить — мне в обучении пришлось нелегко.

Я ответил на ее усмешку и спросил:

— Таким образом ей удалось надуть и Ходящих, и Шестерых. Они почувствовали ее силу, увидели покойников и списали со счета?

— Да.

— И все пятьсот лет Проклятая пряталась в болотах?

— Нет. Хотя она и провела там какое-то время. Выброс забрал у нее силы и восстанавливать их пришлось больше сорока лет. Без Дара выходить из топей было опасно. Если бы кто-то ее узнал, она не смогла бы защититься.

— Что потом?

Лаэн пожала плечами:

— Начала жить, как обычный человек. Вокруг болот после войны и по сей день страшная глушь. Небольшие деревушки в десятках лиг друг от друга. Никаких городов, никаких оживленных трактов. Она протянула лет восемьдесят, дожидаясь, чтобы умерли те, кто мог ее помнить, а затем отправилась в дорогу. Хотела скрыться в Грогане, а, может, где и поюжнее. Но ничего не вышло. С половины пути пришлось вернуться.

— Почему?

— То плетение. Выброс силы, который всех запутал, сработал не так, как она хотела. Чем дальше Гинора удалялась от болот, где сотворила это заклинание, тем слабее горела ее «искра».

— Она оказалась прикована к одному месту! А что было бы, если бы «искра» погасла совсем?

— Проклятые живут, благодаря Дару. Как только он исчезнет — они умирают. Поэтому ей не оставалось ничего иного, как поселиться недалеко от болот Эрлики. В лесах Рейнерварра.

Глухое местечко. И темное. Непролазные дебри, опасные существа и прочие радости жизни. Там спокойно можно спрятать целый город, и никто его днем с огнем не найдет. Это, пожалуй, одно из немногих мест в Империи, куда стараются не лезть без видимой причины. И совсем близко к топям, так что Гинора могла там прятаться до скончания веков.

Но это еще не все. С каждым годом она теряла силу. Проклятая смогла обмануть всех, притворившись мертвой, но последствия обмана оказались куда более суровыми, чем она могла предположить. С каждым прожитым десятком лет ей становилось все тяжелее и тяжелее касаться потока Дара. Рано или поздно «искра» должна была погаснуть.

— Не повезло, — сказал я, впрочем, не испытывая какого-либо сочувствия. Змея так нахитрила, что укусила собственный хвост. — Во всяком случае, она прожила достаточно, чтобы ты смогла с ней встретиться. Как это произошло?

Лаэн встала с пола, отряхнула синюю юбку и, не глядя на меня, ответила:

— Случайно. Я жила в одной деревушке. Не так далеко от Рейнерварра, как бы хотелось, но зато с крестьян не брали налог по закону необжитых земель. Не скажу, что там было плохо, но и приятного мало. Мать никогда не отпускала нас с сестрами далеко. Лес был рядом, и в нем водились не самые добрые существа.

Я слушал, не перебивая. Лаэн впервые на моей памяти нарушала наш негласный договор и рассказывала о своей прошлой жизни и семье. Я не знал, что у нее есть сестры.

— Моя «искра», даже по меркам Ходящих, вспыхнула довольно рано. Мне не исполнилось и года. Конечно же, никто из нас не знал об этом ничего и не понимал, что это такое. Она просто была, и все. Самое ужасное — я не могла ее контролировать. Слава Мелоту, Дар проявлялся редко, и когда никого, кроме родичей, не было рядом. Но мне исполнилось тринадцать, и это стало напоминать вулкан. Однажды все увидели, что я могу делать.

— Они позвали Ходящую?

— Ходящую? — Лаэн горько усмехнулась. — Если бы это было так, возможно вся моя жизнь пошла по другому пути, и я никогда не встретилась с тобой. Нет. Почти сотня лиг по пустым и небезопасным краям. Какой дурак отправится в столь долгое путешествие, чтобы найти и привести в деревню мага? Бросить дом, семью и невспаханное поле? Пока новость дойдет до Ходящих, пройдет не один месяц. А затем понадобится время, чтобы они появились в нашей глуши. Так что никто палец о палец не ударил.

— Насколько я знаю, закон Империи ясно гласит — при обнаружении ребенка с волшебным даром, следует тут же сообщить любым властям. Они осмелились утаить такое, несмотря на обещание суровых кар?

— Ты, кажется, забываешь, что речь идет о Диком крае. О каких суровых карах можно говорить, когда солдат видят в лучшем случае раз в пять лет? Там каждый сам себе власть и сам себе правосудие. Это давно стало привычным и воспринимается, как должное. К тому же, можешь поверить мне на слово, никому из жителей не только не пришло в голову, что надо позвать кого-то из Башни, но они попросту не поняли, что у меня проявляется Дар. Гораздо проще было назвать перепуганную девчонку выкидышем из Бездны, обвинить во всех смертных грехах и оставить на съедение диким зверям!

Последние слова она выкрикнула.

— Проклятье! — с чувством сказал я, жалея, что затеял этот разговор и, подойдя к ней, обнял. — Прости. Не стоило мне…