Одержимый - Николай Мещанкин Страница 31

— Я уже слышал эту просьбу, — угрожающе мягко заговорил Крайт. — Натуане не передавали тебе ответ?

— Передавали. Но Гунга Крайт, вы не представляете, что они творят! Они хуже зверей. Если бы вы видели! Целые селения посаженных на кол…

— А скажи мне, Кен, откуда там взялись эти селения? — по-прежнему мягко перебил Крайт. — Я, помнится, приказывал тебе вывести всех жителей из прилегающих к реке земель. Откуда они там взялись, а, Кен?

— Они не пошли, Гунга Крайт. Не хотели бросать дома. Поля засеяли…

— Не захотели?! А ты что? Я тебе приказывал?!

— Да. — Кен кивнул. — Да, я виноват. Времени не хватило. Но сейчас…

— А сейчас — ничего. — Крайт шагнул к Кену. — Сейчас — ничего, Кен! Ни один колдун, ни один воин не уйдет отсюда, пока я не решу, что мы готовы. Ты меня понял?

— Но разрешите хотя бы отозвать отряды из-за реки! Если их собрать…

— Нет, — резко оборвал Крайт. — Они останутся там, где находятся сейчас.

— Хорошо. Очень хорошо, — Кен лихорадочно блестящими глазами смотрел на Крайта. — Я не верил, я думал, это натуане. Я трое суток не спал, торопился сюда, но теперь я вижу. Знаете, что говорят воины? После того как им приходится добивать умирающих женщин и детей, чтобы избавить от страданий. Знаете? А говорят они, что вы извести нас хотите. Что чем больше нас погибнет, тем вам лучше. Что вы хотите отсидеться за стенами Изарона со своими любимыми наемниками, потому что продались кифтянам и этим подземным выползням, натуанам. И что пора перестать подчиняться вашим приказам и сделать так, чтобы и от вас, и от кифтян духу не осталось!

— А-ах, вот оно что, — медленно протянул Крайт. — Вот оно что. Я смотрю, у тебя разговорчивые воины, а, джаху Кен? Очень разговорчивые. — Крайт говорил почти ласково. — И приходит мне в голову знаешь что? — Крайт странным образом сложил ладони, сжал. Кен вдруг почувствовал нарастающее давление на грудь. Что джаху не справляется. А если джаху не справляется, значит, его пора менять. Ты следишь за моей мыслью?

Кен всхлипнул. Воздух становился все более тяжелым, тягучим, словно смола. Он застревал в горле, требовались невероятные усилия, чтобы протолкнуть в легкие хоть чуть-чуть.

— А Рон в последнее время совсем молодцом стал, — задумчиво продолжал Крайт. — Прямо не узнать Очень толковый Как ты думаешь, если его джаху назначить, справится?

— Нет! — Кен схватился за горевшее огнем горло. Воздух был уже совсем свинцовым, перед глазами поплыли красные круги.

— Нет? — Крайт удивленно поднял брови. — А по-моему, справится. Вспомни, операцию с нобилем провел просто идеально. Дать ему шанс…

— Простите. — На этот хрип ушел последний оставшийся в легких у Кена воздух. Мир поплыл, отдаляясь, скрываясь за туманной дымкой.

— Простить? Но за что?

Кен хрипло вдохнул. Давление немного ослабло, позволяя с трудом дышать.

— Я… Я… — Кен схватился за стул. В голове стоял гул, к горлу подкатилторький комок. — Я ошибся…

— Нет, ты поступил правильно. — Крайт покачал головой. — У тебя были проблемы со своими воинами, и ты приехал рассказать мне о них. Или нет? Может, ты согласен со своими разговорчивыми воинами?

— Нет.

— Что — нет? Не для этого? Я тебя не понимаю. — Крайт прошел к заваленному бумагами столу, сел в кресло, закинул ногу на ногу. — Что с тобой, Кен? Тебе нехорошо?

— Нет, я не согласен! — Кен постарался собраться с силами, прогнать туман в голове. — У меня нет проблем с воинами. Простите, Гунга Крайт.

— Ну как же нет? А как же эти, которые говорят? — Крайт сидел, покачивая ногой, и рассматривал Кена. И глаза, холодные, опасные, словно у змеи.

— Они не будут говорить.

— Не будут? Ты уверен? — Крайт поморщил лоб, мечтательно глядя в пространство, вдруг сосредоточился, поджал губы.

Кен почувствовал, что воздух снова густеет

— Уверен! — Кен часто закивал. — Я смогу. Я с ними разберусь

— Хорошо. Я верю в тебя. — Крайт улыбнулся. Кен, несмотря на саднящую боль в груди, тоже попытался улыбнуться.

— Передай воинам. — Крайт посерьезнел. — Скоро придет наш час. Я не собираюсь отсиживаться здесь. Надо продержаться еще немного, и у кифтян земля будет гореть под ногами. И пусть тогда воины вспомнят то, что творили кифтяне на нашей земле. Запомнил?

— Да! — Крайт отсалютовал.

— Иди.

* * *

Крайт посмотрел на закрывающуюся за Кеном дверь, усмехнулся. Надо же, растет волчонок. Только оставь без присмотра — сразу зубы начинает показывать. Придется за ним следить, и повнимательнее.

Крайт взъерошил волосы. Да, но Кен еще ничего. Совет вождей — вот где настоящее змеиное гнездо. Без заговоров жить не могут. Последнее время, правда, вроде бы поутихли, но это лишь усиливало подозрения. Конечно, он постарался занять вождей заботой о беженцах, лесопилками, шахтами, каменоломнями, и многих это как будто бы даже заинтересовало, но не может же быть, чтобы всех? Или они прознали о многочисленных талантах его ночных друзей?

Крайт посмотрел на кипы ожидающих его бумаг, вздохнул. Шпионы, доносы, интриги. Это все больше и больше походило на Империю, словно она проникла сюда вслед за ним… Неужели такова на деле та самая свобода, которой он не мог нарадоваться, попав в этот мир? Плюнуть на все, бросить ко всем демонам, уехать… С Йолей…

Крайт скрипнул зубами. Нет! Опять Йоля! Ее образ преследовал Крайта, словно наваждение. Крайт приказывал себе не думать о ней, он отослал Йолю подальше от себя — командовать колдунами у Ооринго, и все равно каждую ночь… Шелк ее волос, нежная плавность изгибов… Нет! Нельзя! Это была привязанность, это была страсть, словно болезнь, разъедавшая столько лет формировавшуюся броню его чувств. А стоит ей дать трещину, и он станет слабым, станет уязвимым, появится способ принуждать его, давить. Все существо, весь жизненный опыт Крайта восставал против такой возможности. А значит, нельзя подпускать Йолю, нельзя позволить ей проникнуть сквозь ограждавшую его раковину. И все-таки назло всем доводам рассудка где-то глубоко внутри сидел червячок, ехидный и пронырливый, медленно подтачивающий его убежденность, толкающий на безрассудства. Ведь разве… Хватит!

Крайт потряс ушибленной ладонью. Хватит. Делами надо заниматься. Крайт двинул было к себе пачку бумаг, но тут же остановился. Как же, как же, совсем он забыл, у него же еще один посетитель.

— И долго я буду ждать?

— Не хотел вам мешать. — Из темного угла выступила фигура. — Непослушный мальчик?

— Что-то я не помню, чтобы разрешал вам подслушивать.

— Я не подслушивал. — Натуанин придвинулся на шаг, подойдя к самому краю освещенного свечой пространства.

— Да ну? — Крайт откинулся на спинку. — А что же ты тогда делал?