Верой и правдой - Аркадий Степной Страница 31

— Нет, — помотал головой толстяк, — шелк-то как раз у меня есть. Вот только вам я его не продам.

— И почему же? — прошипел эльф, вперив в толстяка Трамгеля угрожающий взгляд.

Но тот даже не поморщился, лишь распрямил свои и без этого широкие плечи.

— Потому, — сказал он даже с некоторой издевкой, — что эльфам в этой лавке ничего не продают.

— Вздор! — фыркнул эльф. — Торговля есть торговля, плачу двойную цену, любезный, и прошу вас поторопиться, если не хотите упустить свою выгоду.

Эльф отцепил от пояса вышитый кошель и бросил его на прилавок. Звонко прозвенело золото, в лавке повисло напряженное молчание. Толстяк подошел к прилавку, взвесил кошель на ладони и, внезапно побагровев, бросил его эльфу в лицо:

— А ну-ка вон из моей лавки! Здесь я хозяин, и если я говорю «нет» — то это значит «НЕТ»! Никогда и ни при каком случае. Вон!

Эльф ощерил в угрожающем оскале острые белые зубы, но, оценив комплекцию хозяина, рисковать не стал. Подхватив кошель и злобно бурча под нос, он выскочил из лавки. Толстяк с гордым видом победителя оглядел поредевшие ряды своих служащих и, все еще возмущенно пыхтя, стал подниматься по лестнице. Служанка Хейтель, одобрительно хмыкнув, скрылась на кухне. Герда мило улыбнулась, а Радко был счастлив как никогда в жизни. Его обуревала гордость за своего хозяина, и он радовался, что служит у такого прекрасного человека. Толстяк вместе с Гердой уже давно скрылись в уставленной счетами маленькой конторке на втором этаже, которую Трамгель гордо именовал кабинетом, а Радко все еще никак не мог успокоиться, снова и снова повторяя про себя гордые слова, брошенные его доблестным господином прямо в лицо этому заносчивому эльфу.

В кабинете Трамгель молча указал девушке на мягкий удобный стул. Посмотрел, играя бровями, как она скромно присела на самый краешек, и с неожиданной для его комплекции стремительностью приблизился и ударил ее кулаком в живот. Приглушенно охнув, Герда согнулась вдвое, упала на колени и, широко распахнув свои зеленые глаза, судорожно пыталась вдохнуть глоток живительного воздуха.

Трамгель равнодушно от нее отвернулся, неторопливо нацедил себе немного вина в хрустальный пыльный бокал и опустился в свое любимое кресло. Девушка, по-прежнему корчась от боли на выцветшем зеленом ковре, со страданием в голосе простонала:

— За что?..

Трамгель стремительно перегнулся через стол и прорычал:

— За дело! Еще добавить?!

— Не надо…

— Тогда прекрати скулить и сядь на место, — отрезал толстяк, — я знаю, что ты уже оклемалась.

Герда послушно поднялась с пола и, все еще прерывисто дыша, осторожно села на стул. На лице ее отразилась целая гамма чувств: недоумение, страдание, обида, оскорбленная невинность. Трамгель некоторое время с мрачным удовлетворением понаблюдал за ее игрой, затем, сделав неторопливый глоток, приказал:

— Хватит со мной играть, здесь мы наедине, и у этой комнаты толстые стены.

На лице Герды отразился испуг, Трамгель недовольно нахмурился, тогда девушка решила больше не искушать судьбу. Легкая игра лицевых мышц — и кротость исчезла без следа, уступив место расчетливой циничности.

Герда потерла рукой место удара и скривилась:

— Бить надо было обязательно?

— Скажи спасибо, что не покалечил, — усмехнулся Трамгель, невозмутимо потягивая вино. — Какого черта ты сюда заявилась? И почему не передала сообщение по обычному каналу?

— Нет у меня никакого сообщения! — огрызнулась девушка.

Толстяк медленно поставил бокал на стол, недоуменно на нее посмотрел и угрожающе прищурился:

— Ты хочешь сказать, что нарушила правила и вышла со мной на непосредственный контакт просто так?

В комнате настолько явственно запахло смертью, что девушка сменила линию поведения:

— Это случайность, Трамгель. Клянусь всевидящим, это случайность.

— Как это может быть случайностью? — вкрадчиво протянул толстяк, незаметно разминая пальцы.

Девушка поспешно прикинула свои шансы, в другом месте и при других условиях она, возможно, и рискнула бы, но в этом неудобном платье и практически лишенная своих любимых смертоносных штучек, да еще против Трамгеля…

Стараясь не делать резких движений, она успокоительно произнесла:

— Меня и в самом деле направил этот тупица Хирос, я не могла отказаться, это вызвало бы подозрения. Госпиталю не хватает материи для перевязки, мне поручили обойти купцов, торгующих материей, с просьбой пожертвовать ее для госпиталя. Это случайность, Трамгель… господин Трамгель.

Трамгель задумался. Вроде ничего не изменилось, но тем не менее могильный холод уже не холодил ей ноги. Толстяк потер переносицу и недовольно произнес:

— Это подозрительно. Кому нужна была наша встреча? Ты уверена, что тебя не раскусили?

— Еще бы! — усмехнулась девушка. — Ты же видел, какая я лапочка, кому же может прийти в голову заподозрить такую милую девушку?

— Сэру Злотарю, — мрачно произнес толстяк, немного успокоившись. Хоть и не разделяя ее оптимизма, он тем не менее был уверен в ее чутье и способностях.

Герда это подметила и, расслабившись, позволила себе небольшую вольность:

— Видела я этого «золотаря», ничего особенного. Наверняка какой-нибудь родственник, дали ему в зубы кость, а он и радуется. Хочешь, я его соблазню?

В голосе Герды появилась томность, она элегантно закинула одну свою ножку на другую, причем сделала это так искусно, что даже скромное, глухое платье медицинской сестры не смогло закрыть нежную кожу ее прекрасных ног, обнажив одну из них до округлого бедра.

Трамгель равнодушно поморщился и отрезал:

— Даже не вздумай приближаться к нему. Это матерый волчара, с ним ухо нужно держать востро. И спрячь ноги, дура, — раздраженно велел он, — на него, как и на меня, твои прелести не подействуют. Оставь их для бесхитростных вояк и безмозглых придворных.

Герда обиженно поджала губки, но платье одернула, в мгновение ока снова превратившись в паиньку.

— Злотарь силен, очень силен, — продолжил Трамгель свои размышления вслух. — Он вполне мог вычислить тебя и организовать нашу встречу. Ты абсолютна уверена, что она случайна?

— Абсолютно, господин Трамгель, — смиренно ответила Герда, невинно блестя глазами. — Мне поручили обойти всех торговцев города, без исключений, то, что вы продаете ткани, это обычная случайность.

— А почему именно тебе? — не успокаивался толстяк.

— Ну это же очевидно, — пожала плечами девушка, — я самая красивая медсестра в госпитале и к тому же произвожу прекрасное впечатление. Если кто и сможет выбить из купцов ткань задаром, то только я.

— Ты могла обойти мою лавку стороной, — буркнул Трамгель, сверля ее глазами, — Забыла инструкции? Никаких контактов но собственной инициативе. Ты поставила меня под угрозу, девочка.