Пожиратели душ - Селия Фридман Страница 31

Он стиснул зубы, совсем как Дантен. Он и чувствовал себя Дантеном – упрямым, холодным, решительным. В нем живет сила его отца… и матери.

«Ты же охотник. Ты бьешь дичь, когда она меньше всего этого ожидает. В этом твое преимущество».

А вот и след. Коня они вели в поводу – не сумели, видно, договориться, кто поедет верхом, – и на сырой земле остались четкие отпечатки подков. Направлены они в другую от ближнего городка сторону – значит воры не местные жители, а бродяги, промышляющие грабежом. Это хорошо. Андован быстро пошел по следу и наткнулся на лошадиный навоз, не такой уж свежий. Разбойники прошли здесь довольно давно – но когда его ограбили, начинало смеркаться. Авось они остановились поблизости на ночлег и теперь только начали шевелиться.

Он двигался бесшумно, будто призрак или сова в полете. Навыки, приобретенные в охоте на дичь, в охоте на людей пригодятся вдвойне. Так и должно быть. На их стороне оружие, численность, здоровье, а на его – одна только внезапность.

Увлеченный преследованием, он перестал замечать, болит ли у него голова. Как в тот день, когда вепрь пропорол ему бок. Мать была вне себя, но он не замечал хлещущей из раны крови, пока зверя не добили.

Почуяв запах костра, Андован понял, что настиг добычу. Он описал круг, держась так, чтобы ветер дул на него, и высматривая признаки лагеря. Они скорей всего сочли его мертвым и не ждали погони, но все-таки позаботились о том, чтобы их стоянку не было видно с дороги, а ночью, возможно, и караульного выставили. Вряд ли кто-то караулит теперь, когда все проснулись, но принц все-таки поискал дозорного.

Впереди он увидел место, которое выбрал бы сам: просвет в лесу, где густой кустарник обеспечивал хорошее прикрытие. Присев за толстым древесным стволом, он стал наблюдать. Ему казалось, что он слышит голоса, разговор занятых чем-то людей. Пахло застоявшимся дымом и человеком. Не замечая в кустах никакого движения – и догадываясь, что эти молодчики вряд ли способны стоять на часах смирно, как солдаты, – он стал осторожно красться вперед, не наступая на ветки и не производя никакого шума.

Сквозь листву он уже видел их всех – четырех мужчин и свою лошадь. Других коней не было, но на его деньги они смогут купить их в первом же городке. Такими он и представлял их себе. Грязный сброд, одеты, судя по всему, в краденое, под рубахами поблескивают золотые цепочки.

Двое как раз начали укладываться, еще двое гасили костер, на котором, как видно, стряпали завтрак. Это не закоренелые разбойники, определил Андован, – просто они убедились, что вчетвером могут завалить кого угодно, не особо напрягая мозги. Вот и хорошо. Такие вряд ли окажутся готовы к внезапному нападению.

Горячая пульсация в голове напомнила ему, что он еще слаб, но, нацелившись на добычу, Андован не обратил на это внимания. Приготовив веревку, он снова пополз вперед, замирая всякий раз, как в лагере становилось тихо. Впрочем, грабители не ждали беды – они обсуждали женщину, которой недавно попользовались совместно, после чего, видимо, и сочли за благо уйти подальше от места, где она проживала. Андован, стиснув зубы, следил за ними и ждал, когда придет его миг.

Миг, поскольку эти четверо только что позавтракали, должен был прийти и пришел. Самый высокий сказал какую-то гадость про женщин и удалился в кусты, возясь одной рукой со своими завязками. Андован понял, что надо действовать быстро. На его счастье, бандит вечером плотно поел, и одной малой нуждой дело не обошлось. Как только он присел, Андован кошкой бросился на него и согнутой рукой захватил за шею. Стукнуть железным брусом по голове было бы надежней, зато не так тихо. Мускулистая рука принца сдавила мужику гортань, не давая крикнуть, и запрокинула назад его голову. Когда-то Андован задушил так горного барса, сильно, однако, пострадав от его когтей; на этот раз он перехватил руку противника и помешал ему прибегнуть к оружию.

Разбойник оказался достаточно крепок, чтобы оказать сопротивление, но Андован держал его как в тисках, и слабые тычки с пинками не возымели успеха. Вскоре тот прекратил борьбу. Андован не ослабил хватки, пока обмякшее тело не сказало ему, что враг мертв. Тогда он как можно тише опустил его наземь.

Пока все было спокойно. Он отважился выглянуть из кустов, разведя ветви. Трое болтали между собой и не слышали ничего. Это давало ему краткую передышку. Он быстро обшарил труп и шепотом выругался, убедившись, что тот безоружен. Многое бы он отдал сейчас за нож! Он зажал в кулаке железку, занял намеченное загодя место и, чутко прислушиваясь, стал ждать.

– Томас! – окликнул наконец кто-то.

– Пора бы уж, – после недолгого молчания сказал другой голос.

– Томас? Тишина.

– От зараза, куда он там подевался?

– Может, его какой зверь задрал?

– А то б мы не услыхали!

– Уж ты-то услыхал бы за своей трескотней.

– Томас!

Андован испустил стон, который, как он надеялся, могли приписать кому угодно.

– Ах ты!

– Томас, ты ранен? – Молчание. – Говорил я тебе, паскуда: смотри, куда прешь. Опять, поди, на змею наступил.

– Может, теперь она его за хрен тяпнула.

Кто-то из трех с руганью полез в кусты рядом с Андованом, продолжая звать своего приятеля. Лучшего и ждать было нечего. Принц, укрывшись за деревом, пропустил его мимо себя и треснул железной палицей по затылку. Звук удара пронесся по лесу, заставив замолчать двух остальных. Принц того и хотел.

– Мать твою! – выругался один, и оба, схватив оружие, побежали на шум.

Андован заворочался, нашумев еще больше. Они сперва услышали его, а потом увидели и круто свернули к нему. Выбежав на открытое место, он оглянулся и притворился, что очень испуган.

Под ноги ни один из двоих не смотрел. Первый наткнулся на протянутую Андованом веревку и рухнул. Второй успел вовремя остановиться, но споткнулся об упавшего и повалился на него.

В бой принцу вступать не пришлось. Железный брусок, оказавшийся незаменимым оружием, мигом оглушил обоих. Хорошо было забыться в сражении, хотя бы и ненадолго, хорошо ощутить, что кровь мчится по жилам бурно, как в прежние времена. Угасание ослабило его, но за себя он пока еще мог постоять.

Глядя на окровавленные тела, Андован снова занес брусок – и усомнился. По одному хорошему удару на брата, и они будут избавлены от своей жалкой жизни, если этого уже не случилось. Многие поблагодарили бы его за то, что он изъял этих скотов из человеческого обихода.

Однако…

Убить хладнокровно – не то же самое, что убить в пылу сражения. Перерезать горло человеку не то же самое, что оленю, которого забиваешь ради мяса и шкуры. Андован никогда еще не чурался убийства – но и двое человек никогда еще не лежали у его ног, забрызганные кровью и беззащитные.

Они должны умереть. Они это заслужили. Они натворили достаточно зла, чтобы другие люди порадовались их смерти.